Самые первые выборы в Госдуму проводились в условиях жестокого цейтнота, отягощённого сильнейшим шоком, поразившим и граждан, и элиты после расстрела Верховного Совета.

Тем не менее на выборы по общефедеральному округу сумели зарегистрироваться 13 избирательных объединений и блоков. Положение о выборах (утверждённое указом президента-победителя) было в этой части максимально либеральным, что частично уравновешивало цейтнотный характер кампании: к выборам были допущены не только все зарегистрированные на тот момент партии, но и любые другие общественные объединения, уставами которых предусматривалось участие в выборах, а также разрешалось создавать блоки из двух и более партий и общественных объединений. Половину состава Госдумы – 225 депутатов – предстояло избрать по единому избирательному округу, охватывавшему всю территорию России. Списки кандидатов по этому округу выдвигались съездами избирательных объединений и блоков. По результатам выборов те из объединений, кто сумел набрать более 5% голосов избирателей, получали депутатские мандаты пропорционально числу поданных за них голосов. Ещё 225 депутатов избирались более традиционно – по одномандатным округам (на которые была нарезана территория России исходя из принципа примерного равенства численности избирателей на один округ, но не менее одного округа на субъект Федерации) в один тур – кто набрал больше всех голосов, тот и депутат. Кандидаты по одномандатным округам могли выдвигаться как партиями/блоками, так и в порядке самовыдвижения. Но – ещё одна процедурная новинка – в поддержку выдвижения необходимо было собрать определённое количество подписей избирателей. Собирались подписи и в поддержку списков, выдвинутых по единому округу. Избиралась Дума первого созыва на короткий срок в два года.

Кампания была скоротечна и прошла, как принято говорить, без существенных нарушений.

Результаты тех выборов, как многие помнят, были ошеломительными. Октябрьские победители – новая номенклатура + наиболее отвязная демшиза, объединившиеся в блок под скромным названием «Выбор России», с треском проиграли выборы по единому округу, набрав лишь 15.5% голосов избирателей. А победу с оглушительным результатом в 23% одержала ЛДПР Жириновского! (Честно говоря, политико-статистическая природа этого результата как тогда была мне непонятна, так остаётся непонятной и сейчас.) Остальные партии и блоки вписались в пределы ожидаемого. За счёт депутатов-одномандатников победа ЛДПР была снивелирована. Общий расклад мандатов в Думе первого созыва после их первоначального распределения оказался такой:
ЛДПР 64
Выбор России 64
КПРФ 42
Женщины России 23
АПР (Аграрная партия России) 37
Блок «Явлинский—Болдырев—Лукин» 27
ПРЕС (Партия российского единства и согласия) 22
ДПР (Демократическая партия России) 14
Ещё по нескольку мандатов взяли в одномандатных округах пять партий и блоков, не преодолевших пятипроцентный барьер, и 130 мест заняли одномандатники-самовыдвиженцы. По ходу работы Думы изначальная картинка была довольно сильно скорректирована за счёт вхождения большинства одномандатников во фракции партий и блоков – наибольший прирост испытали ВР и АПР. И ещё в составе Думы были образованы три депутатские группы исключительно из одномандатников.

Примерно такими же по своей природе были и выборы в Госдумы двух последующих, уже полноценных четырёхлетних, созывов.

Среди особенностей выборов 1995 года стоит отметить следующие:
- беспримерное количество участвовавших партий и блоков – 43 (бюллетень представлял собой разворот на две страницы убористого текста);
- уверенную победу коммунистов, взявших 22.3% по единому округу, а с учётом одномандатников получивших более трети всех мандатов;
- за барьер прорвалось лишь четыре партии – КПРФ, НДР, ЛДПР, Яблоко, в сумме получившие лишь чуть больше половины (50.5%) голосов избирателей, – остальные голоса были рассеяны между 39-ю партиями-аутсайдерами;
- грандиозный провал Конгресса русских общин Скокова – Лебедя – Глазьева (и стоявшего за их спинами Рогозина), не прошедшего пятипроцентный барьер;
- уже год как уволенный из Правительства Гайдар шёл на выборы во главе чисто либерального Демвыбора России и получил лишь 3.86% голосов.

А общий расклад мандатов был таким:
КПРФ 157
НДР (Наш дом – Россия) 55
ЛДПР 51
Яблоко 45
АПР 20
Ещё по нескольку мандатов в одномандатных округах получили некоторые другие партии и блоки и 77 мандатов получили одномандатники-самовыдвиженцы. Коммунисты поделились депутатами с аграриями, чтобы те смогли зарегистрировать депутатскую группу (фракции образовывались автоматически на основе депутатов, избранных по списку соответствующей партии или блока, а для регистрации депутатской группы требовалось, чтобы в неё вошли 35 депутатов). Ещё две депутатские группы – Российские регионы и Народовластие – составились в основном из депутатов-одномандатников.

Выборы-1999 прошли под знаком более чем удачной раскрутки сколоченного на скорую руку избирательного блока Единство (Медведь) – о том, что будет рассчитывать на его поддержку в своей дальнейшей работе, объявил в ходе избирательной кампании только-только назначенный председателем Правительства, будущий преемник Ельцина на должности Президента В.В.Путин. По единому избирательному округу блок политических новичков во главе с Сергеем Шойгу занял уверенное второе место с результатом 23.3%, лишь один процент уступив победителям-коммунистам. Всего на тех выборах участвовало 26 партий и блоков. Пятипроцентный барьер взяли шесть из них: помимо КПРФ и Единства это были два различным образом сколоченных номенклатурных блока «Отечество – Вся Россия» (злые языки тогда быстро научились прочитывать тире как минус) во главе с Лужковым и Примаковым – 13.3% и Союз правых сил во главе с Кириенко и Немцовым – 8.5%, а также т.н. Блок Жириновского (спешно сколоченный после того, как Центризбирком не зарегистрировал список ЛДПР) и Яблоко, набравшие каждый чуть меньше 6%.

Примечательной особенностью той кампании было участие четырёх бывших российских премьер-министров в первых тройках четырёх разных списков: Примакова и Кириенко я уже упомянул, Степашин шёл вторым номером в списке Яблока, а Черномырдин возглавлял, как и четыре года назад, список НДР, получивший в условиях снятия административного ресурса позорные 1.2%.

Коммунисты, как обычно, взяли солидное число мест в одномандатных округах и привычно сформировали самую крупную фракцию. Общий расклад мандатов по итогам выборов стал таким:
КПРФ 113
Единство 73
ОВР 66
СПС 29
Яблоко 20
БЖ 17
Ещё несколько партий получили по 1–2 мандата, 107 мандатов взяли самовыдвиженцы. Помимо шести фракций, в Госдуме третьего созыва были образованы три депутатские группы: Регионы России, Агропромышленная группа и Народный депутат.

Думы первых трёх созывов можно назвать опытом дикого парламентаризма. Практически во всём это был существенный шаг назад по сравнению с опытом работы демократически (и во многом ответственно) избранного в 1990-м и расстрелянного в 1993-м Верховного Совета. Тот парламент медленно и трудно, но последовательно и неуклонно решал сложнейшую задачу политического структурирования более чем тысячи независимых депутатов и за три с половиной года практически научился её решать, сумев принять важнейшие законы, давшие правовую основу и запустившие механизм экономического и социально-политического реформирования российского общества и государства.

Госдума же изначально по замыслу разработчиков ельцинской Конституции была позиционирована как квазипарламент, как муляж парламента, чьи марионеточные законодательные полномочия на фоне суперполномочий Президента смотрелись крайне бледно.

Да, законодательные инициативы вносились в Думу и поправки к ним принимались там же, но законом могли стать только после подписания Президентом. Если президентура была не согласна с текстом, вышедшим из Думы, она всегда имела возможность его завернуть: правом вето обладал (и регулярно им пользовался) как сам Президент Ельцин, так и сформированная из губернаторов и председателей законодательных собраний республик, краёв и областей верхняя палата – Совет Федерации. Случаи же преодоления президентского вето солидарным голосованием обеих палат (причём квалифицированным большинством в 2/3 голосов) были крайне редки.

Таким образом, самостоятельная роль Госдумы в принятии общезначимых для страны и её граждан решений помещалась примерно на высоте плинтуса, причём – подчеркну ещё раз – как на уровне изначального замысла архитекторов «поэтапной конституционной реформы» 1993 года, так и на уровне его практической реализации.

Именно поэтому «разгул демократии» в Думах первых трёх созывов (как в избирательных кампаниях, так и в регулярной законотворческой работе) почти никак и ничем не ограничивал прерогативы президентских и правительственных структур в проведении той политики, которую они считали нужным проводить.

А демократии в тех Думах было действительно выше крыши – надо же депутатам было как-то развлекаться, если от принятия общезначимых решений они были фактически отстранены. Они свободно переходили из одной фракции в другую, устраивали драки и скандалы, коммунисты блокировались по одним вопросам с жириновцами, по другим – с «регионалами», по третьим – даже с правительственными «ВыбРосом» и НДР, заключались и более причудливые альянсы. С другой стороны, сами фракции как инструмент внутреннего структурирования парламента были весьма аморфными образованиями: свобода перехода из одной фракции в другую и полная несвязанность депутата при голосовании какими-либо обязательствами с той партией, по списку которой он был избран, имели следствием наивысшее проявление парламентской демократии – голосование членами фракций по принципу «кто в лес, кто по дрова», т.е. исключительно в соответствии с личными голосовательными предпочтениями каждого депутата.

Про первые три Думы можно рассказать огромное множество совершенно прелестных демократических анекдотов (как выбирали спикером Ивана Рыбкина, как самая маленькая за всю историю думская фракция, ДПР – 15 депутатов – по всем принципиальным вопросам раскалывалась при голосовании в пропорции 8 к 7, как создатель ДПР Н.И.Травкин за три думских созыва сменил четыре фракции, как депутаты пытались проголосовать импичмент Ельцину, депутат Марычев – один сплошной ходячий анекдот и многое, многое, многое другое), но, пожалуй, лучшим примером, показывающим истинный уровень думской демократии и степень реальной самостоятельности и ответственности нижней палаты российского парламента в принятии важнейших государственных решений, может служить годичная с небольшим гаком эпопея, в ходе которой "оппозиционная", "левая", "коммунистическая" Дума под угрозой роспуска с неизменным успехом устойчивым большинством голосов раз за разом утверждала четверых стасованных Президентом Ельциным «антикризисных» премьер-министров: Кириенко, Примаков, Степашин, Путин.

И только когда Ельцин определился с преемником и передал власть Путину, ситуация в Думе начала меняться.