Бывают удивительные ситуации, когда Ловушка № 1 по видимости даёт осечку, сбоит. Это ситуации прохождения социально-политических систем через точку бифуркации. Однако, опыт показывает, что это только видимость. Ловушка всё равно срабатывает, только с определённой задержкой.

Так произошло и в ходе перестройки.

Избирательные кампании 1989 и особенно 1990 годов остались единственным примером выборов, на которых Ловушка № 1 в весьма значительном числе случаев ещё не срабатывала. Здесь, конечно, нужно сделать массу оговорок – ведь инициированный политическим руководством СССР во главе с Горбачёвым тренд на демократизацию уже был тогда в значительной мере «осёдлан» теми, кто уже в то время был «демшизой» либо стал ею впоследствии, чуть позже. Тем не менее эти выборы характеризовались тем, что:
- мотивация значительной части граждан при голосовании была искренней и осознанной;
- выдвижение кандидатов было несложным, что давало многим шанс на политическую самореализацию;
- процедура выборов была прозрачной и понятной и основывалась на принципе абсолютного большинства;
- выборы проходили почти без нарушений, и результаты голосования отражали, как принято говорить, действительную волю избирателей.

В результате сочетания всех этих факторов по итогам выборов был сформирован такой состав парламента (к союзному Съезду народных депутатов это относится в меньшей степени, чем к российскому), который, с одной стороны, не был подконтролен исполнительной, номенклатурной, партийной власти, а с другой стороны, не был готов безропотно заваливаться в направлении конструируемых «демшизой» институтов Ловушки № 1.

Неудивительно поэтому, что между таким парламентом и уже фактически взятой «демшизой» под контроль исполнительной властью со всею неизбежностью разгорелся непримиримый антагонистический конфликт, закончившийся осенью 1993-го исчезновением с политической сцены одной из его сторон – понятно какой.

Однако, трагическому разрешению этого конфликта предшествовали некоторые преинтереснейшие в контексте рассматриваемой темы события.