[perevodika.ru]

Страна эльфов реальнее Марса, или О силе идеологий.

Уважаемые читатели! Нынешний 2011 год выдался непростым. Наша международная марсианская база испытывает проблемы с биосферой планеты. В астероидном поясе учёные, занимающиеся экспериментальными проверками единых теорий поля – живут в нечеловеческой тесноте и дефиците консервов. До сих пор приходится использовать морально устаревшие космолёты, неспособные вывести нас за пределы Солнечной системы. В общем, проблем хватает. И самая главная из них, разумеется – в том, что всё это проблемы 2011 года, описанного в повести А. и Б.Стругацких «Стажёры». А не того, который в действительности наступил. Если вам тоже интересно, почему наступил не тот 2011-й – давайте об этом поговорим.

...Толчком к написанию предлагаемого текста стала попытка автора разгадать следующую загадку.

Почему в разгар двадцать первого столетия самый популярный, освящённый развлекательной литературой, видеоиграми и киношкой способ попасть в новый мир – это провалиться в него антинаучным путём в индивидуальном порядке?

Эту мысль стоит пояснить. В 1961 году, когда оптимистично творили астроном Борис и переводчик Аркадий, всем было понятно, что новый мир – это, например, не такой уж далёкий Титан. Где сила тяжести чуть больше лунной, где желтое небо, а зелёные тучи роняют огромные зелёные капли медлительного дождя на гладь метановых озёр. Понятно было, что этот иной мир реально существует. И понятно было, что до него можно добраться: надо просто соорудить корабль, способный донести до Титана группу исследователей, по паре сотен килограммов концентрата на каждого, воздух там обеспечить... В общем, ничего невыполнимого.

Сейчас, полсотни лет спустя, всё иначе. Сегодня почему-то считается, что правильный способ попасть в другой мир – это:

а) Случайно наступить в Дыру во Времени;
б) Оказаться Избранной Блондинкой, за которой давно охотится Король Вампиров;
в) Подобрать артефакт-проездной до ближайшего мира, в котором вместо бытовых задач решают глобальные. Скорее всего, артефакт будет выглядеть как художественная бирюлька из скифской гробницы.

Разница между этими двумя путями попадания в новый мир очевидна. Первый – возможен, но доступен только совместным усилиям миллионов. Второй – невыполним на практике, но зато сугубо индивидуален. Чем и хорош.

Фактически перед нами в полный рост – величайшая культурная катастрофа: в таком рыночном сегменте, как мечта, научную фантастику сожрало с луком махровое фэнтези.

Почему это произошло? Есть мнение, что за полвека чудовищно изменилось само представление о том, что такое «Невозможное».

Вот, к примеру, в каком мире жили юные Стругацкие:

* 13 мая 1946 г. И. В. Сталин подписал постановление о создании в СССР ракетной отрасли науки и промышленности.
* В октябре 1957 года на орбиту был запущен первый искусственный спутник Земли
* В апреле 1961 года в космос стартовал Ю.А.Гагарин на «Востоке-1».
* В декабре 1962 года советская станция пролетела около Венеры.
* В 1965 году американский «Маринер-4» добрался до Марса.
* В 1969 году трое американцев во главе с Н.Армстронгом высадились на Луну.

Таким образом, между решением «создать отрасль науки» и запуском первого человека в космос прошло 15 лет. Между первым полётом в космос и первой высадкой на соседнее небесное тело -- 8 лет. Между первым спутником на орбите и первой станцией у ближайшей планеты -- 5 лет.

Темпы впечатляли. Ещё больше впечатляли планы. Например, американский проект «Орион» вполне всерьёз решал вопрос колонизации человечеством соседних звезд, опираясь только на существовавшие тогда технические возможности. Выяснилось, что до звезд, в общем, долететь можно. Правда, полёт такого «корабля-ковчега» с тысячами космонавтов потребовал бы американского ВВП за несколько лет, кучи исследований и испытаний и занял бы жизнь многих поколений -- но он действительно оказался возможен.

На фоне таких перспектив и возможностей вопрос о том, будет ли у людей в 1980-м лунная база, а в 2011-м марсианская, вообще не стоял. Конечно, будет: технические возможности уже вполне просматривались. А раз что-то технически возможно, значит, оно наверняка неизбежно, так?

А теперь – самое интересное. Технические возможности у нас сегодня есть. Это признают все. Уже немало лет. У человечества имеются технические возможности основать базу на Луне и полететь на Марс.

У нас нет только самой лунной базы и марсианских космолётов. И не может быть, потому что это, внимание -- очень дорого. Слишком дорого и неприбыльно. А значит, незачем.

Это 50 лет назад фразу «лететь на Марс можно, но какая с этого польза лично мне» могла сказать только какая-нибудь тупая мещаночка. И то -- её сразу подняли бы на смех. А сегодня это спокойно пишут респектабельные издания: «Сегодня большинство ученых соглашаются, что МКС и пилотируемые программы непродуктивны для космической науки», «Пилотируемые полеты на Марс в XXI веке технически возможны, но не нужны». «Зачем тратить столько миллиардов долларов, труд тысяч рабочих и инженеров на полёт космонавтов, если на все интересующие землян вопросы могут ответить роботы, управляемые с земли?»

Видимо, когда американский президент в прошлом году распорядился свернуть межпланетную программу «Созвездие» и прекратить разработку нового пилотируемого корабля, он руководствовался теми же соображениями. Оказывается, за 8 лет эта программа сожрала больше 9 млрд долларов. Это ж больше чем по миллиарду в год, страшные деньги, а польза где?

Для сравнения: на развитие такой офигенно полезной для человечества отрасли, как гонки «Формула-1», крупнейшие команды мира тратят по $3 миллиарда в год. На съёмки голливудского кинематографа – около $5 млрд. Не говоря о труде тысяч рабочих и инженеров.

В итоге несчастным ботаникам из НАСА или Роскосмоса приходится обходиться тем, что подешевле (а беспилотные программы в среднем дешевле, страшно сказать, аж в два-три раза). Например, американским ботанам сначала пришлось 15 лет разрабатывать недорогую автоматическую станцию для полёта на Титан. Потом пить валидол и объяснять Конгрессу, что сворачивать программу не стоит, раз уже столько сил вложено. Потом запускать станцию и ждать ещё восемь лет, пока не очень исправная станция сбросит в атмосферу Титана не очень исправный зонд. Чтобы получить маленький видеофрагмент и загадочные данные, которые, может, свидетельствуют о наличии на Титане жизни – а может быть, и нет. И вообще – «ставят больше вопросов, чем дают ответов». Итого – двадцать три года труда. Зато затрат всего $3 млрд на всё про всё.

...В общем, вы поняли. Современность – это такая эпоха, когда понятие «Невозможное» равно понятию «Неприбыльное». Молодые братья Стругацкие просто не могли себе представить мир, руководимый этой идеологией. Они в другом жили.

А вот мы с вами можем этот мир представить запросто – мы живём именно в нём. В том мире, где прогресс – это когда бесплатное образование становится платным, бесплатная медицина превращается в платную, а жильё из того, что полагается, но не хватает – превращается в то, чего не хватает и не полагается. В мире, где справедливость – это когда лучшие перестали несправедливо делиться с худшими плодами своего труда, аккумулировали средства – и купили себе по океанской яхте с русалками. И где 78-летний Борис Стругацкий считает собственный "Мир Полудня" невозможным и подписывает письма в защиту невинно пострадавших от гэбни приватизаторов.

В этом мире победившего "монетаристского реализма" совершенно очевидно: попасть на Титан невозможно, поскольку это неприбыльно. А вот проваливание в прошлое, в мир вампиров или в параллельную пафосную реальность -- приносит регулярную прибыль своим авторам. Следовательно, эти несуществующие места реальнее существующих.

Вместо безысходности

А теперь внимание, уважаемые читатели. Сказанное выше доказывает одну простую мысль, и эта простая мысль -- вовсе не о том, что всё плохо и сделать ничего нельзя.

Наоборот. Эта мысль вот какая: если вернуть наши представления в человеческое состояние -- мы окажемся в мире, где Титан с Марсом реальнее Средиземья. И где туда можно и нужно попасть.