С течением лет Сталин стал восприниматься не только как вождь, но и как символ счастья, некий талисман страны, потеряв который можно вызвать общепланетарную катастрофу. Характерны плакаты расцвета "культа": "О каждом из нас заботится Сталин в Кремле" (В. Говорков, 1940); "Любимый Сталин - счастье народное!" (В. Корецкий, 1949); "Под водительством великого Сталина - вперед к коммунизму!" (Б. Березовский, М. Соловьев, 1951) и многие другие. Персонификация народного счастья и изобилия - Сталин, собственно, он это и есть народ. Гениальный вождь всего прогрессивного человечества был зримым проявлением "абсолютного добра" и блага, следовательно, его власть была счастьем для всех и не могла иметь временного ограничения (по крайней мере, в теории). Л. Фейхтвангер привел в своей книге о посещении СССР весьма характерное замечание, которое можно назвать иллюстрацией сказанному выше: "Чего вы, собственно, хотите? - спросил меня шутливо (пишет Л. Фейхтвангер - С.Ф.) один советский филолог <...>. - Демократия - это господство народа, диктатура - господство одного человека. Но если этот человек является таким идеальным выразителем народа, как у нас, разве тогда демократия и диктатура не одно и то же?"15.
В самом деле, - может ли быть соединение двух таких противоположных начал как свобода и несвобода? Для секулярного сознания этот вопрос просто абсурден. Но если принять во внимание то обстоятельство, что в СССР государство было обожествлено, и власть воспринималась сакрально, то шутка неизвестного советского филолога перестанет казаться только шуткой. Теократические черты Советского государства были настолько явны, что английский современник Сталина А.Дж. Тойнби позволил себе рискованное заявление, звучавшее тогда (и воспринимаемое ныне) как приговор: "В таком тоталитарном государстве византийского типа Церковь может быть хоть христианской, хоть марксистской, лишь бы она служила интересам светского государственного управления"16. А раз так, то и лидер государства, вождь партии - глава квазирелигии, божество или его аватара. Он в состоянии думать о каждом, его жизнь озаряет жизнь миллионов. Не случайно один из плакатов, созданных к 70-летию вождя и называвшийся "Великий Сталин - светоч коммунизма!" (В. Иванов, 1949), изображал генералиссимуса, стоящего рядом с книжным шкафом, в котором были труды классиков (в том числе и его собственные, включая "Историю ВКП (б)" и читающего Ленина. В советской мифологической квазирелигиозной культуре объединились образы демиурга и всеобщего отца народов, а постоянные подвиги (и над внутренними врагами, и на поле брани - "десять сталинских ударов") постоянно демонстрировали сакральную силу великого вождя17. В то же время портреты вождя и его соратников висели во всех присутственных местах, воспринимаясь как необходимый атрибут "правоверной" обстановки.
Исходя из сказанного, становится понятным, что сохранение тела Сталина в Мавзолее (после его кончины в марте 1953 г.) было вполне логичным. Земной бог покинул землю и, как говорили древние египтяне, "взошел на свой горизонт" и слился со своим создателем. Так как в Советском Союзе квазирелигиозная деятельность была важнейшей функцией государства, лейтмотивом его существования, определявшей его политические и социальные структуры, то развенчание "культа личности" имело самые опасные последствия для прочности установившейся за десятилетия системы. Это, собственно, и случилось после известного постановления ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. "О преодолении культа личности и его последствий" - памятники вождю начали сносить, его портреты стали снимать и уничтожать, многие (хотя и не все) его решения были подвергнуты критике и пересмотру. Сталин был смещен с коммунистического Олимпа, развенчан и в итоге, по решению XXII съезда КПСС (октябрь 1961 г.), его тело вынесли из Мавзолея и перезахоронили в шеренге "выдающихся" коммунистов, у Кремлевской стены.
Коммунистическая "реформация", сопровождавшаяся повышенным интересом к первокоммунистической "чистоте" и простоте нравов, новое прочтение старых марксистских (прежде всего ленинских) работ, десакрализация некогда тайных, известных лишь посвященным, текстов (ленинское "Письмо к съезду"), все это стало началом конца старой системы ценностей. Правда, были реабилитированы и вошли в сонм коммунистических великомучеников некогда уничтоженные Сталиным большевики, некоторые же из его соратники, наоборот, были низвергнуты с высот и перестали восприниматься как небожители. Однако разоблачением "культа" и отказом от жесткого дуалистического видения мира новые правители СССР содействовали нарождению в стране эпохи "возрождения" ("оттепели") и, как следствие, - усиления скептического отношения к коммунистическим мифам. В торжественное обещание партии, прозвучавшее на XXII съезде, построить в основном к 1980-му году коммунизм безоглядно верить было трудно. Дальнейшая трансформация этого обещания - изобретение теории "развитого социализма" - стала еще одним доказательством кризиса официальной квазирелигиозности.
И хотя форма осталась прежней (политический лидер считался главным авторитетом коммунистической религии, следившим за ее соответствием марксистско-ленинским канонам), культовые места, посвященные Ленину, продолжали играть роль "святынь", а для верующих в коммунизм набальзамированное тело Ленина продолжало оставаться не меньшей святыней, чем волос пророка Мухаммеда, хранящийся в мусульманской мечети18, к 1980-м гг. налицо был кризис официальной религии, ее вырождение... Некогда глубоко затрагивавшие чувства многих миллионов людей демонстрации и парады к началу перестройки окончательно превратились в карнавалы и развлечения. Квазирелигиозная сущность Первомая и седьмого ноября была постепенно сведена к проформе, исполнение обрядов более не поддерживалось верой в их значимость. Появление со второй половины 1980-х гг. альтернативной официальной некоммунистической и антикоммунистической литературы означало десакрализацию Советской власти, отделение демократии от диктатуры.
Если принять в качестве отправного пункта наших рассуждений тот факт, что советский коммунизм был по-своему великой квазирелигией, то, думается, вполне можно согласиться с мнением Э. Фромма, писавшего о нарушении и извращении принципа свободы, как о главной беде всех великих религий, лишь "только они становятся массовыми организациями, управляемыми религиозной бюрократией"19. Действительно, принципы всеобщей свободы не свойственны религии: она требует от своих адептов выполнения строго определенных правил - неверующий в Воскресение Иисуса Христа не имеет права называть себя христианином, не верящий в пророческое предназначение Мухаммеда - мусульманином. В определенные эпохи это неверие стоило весьма дорого, часто достигая цены жизни. Но действительно великие религии, не смотря на религиозную бюрократию, прежде всего содействуют пробуждению человеческой личности в Боге, т.е. своей конечной целью имеют достижение человеком ("я") свободы (по крайней мере, в перспективе), в то время как квазирелигиозные системы, внешне напоминающие религиозные, содействуют порабощению человека человеком, провозглашенным земным богом20.
Советская перевернутая религия, использовавшая старые культовые формы и провозглашая профанное сакральным, содействовала дальнейшему поглощению личности коллективом, укрепляя "коллективное бессознательное" в ущерб идее личностного взросления индивида. Это, думается, главная проблема, оставленная нам прошлым, так как религиозное невежество, на которое в советские годы обрекли народы СССР, сделало их беззащитными перед эпидемией мистики и внешней религиозностью, столь распространенными в наше время21.