edgeways.ru
|
|
Протестантизм и православие. Пользователь: ДзеГ (IP-адрес скрыт) Дата: 22, March, 2012 20:57 Многое зависит от собственной устоявшейся точки зрения. То есть, находясь в православном мире, трудно принять точку зрения, что индивидуализм - это благо. Здешние верущие и неверующие не могут примириться со всеобщностью доносительства, скажем, в США, Дании. Казалось бы. Но такая "мелочь" и показывает разность православного мира, с его горизонтальными связями ("братья и сестры"), и протестантами с их естественным индивидуализмом ( индивидуальное спасение). Я в общем-то в предыдущем посте пыталась донести мысль, что индивидуализм (протестантизм) сейчас опасен в большей степени чем раньше. Он не пытается понять и принять другого, а старается "перевоспитать" мир по образцу, который он считает правильным. Я, конечно, на Америку намекаю. Далее выкладываю текст блестящего, но спорного богослова А.Шмемана. Он не жил в России. Он жил в Америке и любил её. Кажется, что вообще внутренне тяготел к протестантизму. Но вот как он под орех его разделывает.
Обратите внимание, как легко прочитывается политическая стратегия Америки в свете характеристики протестантизма ("в секте обязательно заложен микроб радикализма. Заложен потому, что, отождествляя зло с чем-то конкретным, ощутимым и обычно действительно злом, абсолютизируя это конкретное зло, секта легко мобилизует, ибо мобилизует против, а не за. Уже сам опыт спасенности, проводя ясную черту между спасенными, то есть хорошими, и не спасенными, то есть злыми, делает жизнь секты, так сказать, "негативной", направленной на осуждение и обличение"). [pmdsamara.ru] "Роковая ошибка протестантизма в том, что, справедливо восстав против "имманентизации" христианства в средневековом католичестве, он отверг "таинство", не только религию как грех и падение, но и "религиозность" самого творения. Церковь есть совокупность "спасенных", но спасенных "индивидуально" (я спасен!), так что их спасение ничего не означает для мира, ничего в нем не "творит", не есть спасение мира, совершающееся в спасении каждого человека. Церковь, иными словами, становится сектой. Сектой одержимых "спасением", спасением, так сказать, "в себе", без отнесенности как к "миру", так и к "Царству Божьему". Отрекшись от космологии, протестантство отрекается тем самым и от эсхатологии, ибо у человека нет иного "символа", иного "таинства", то есть знания Царства Божьего, кроме "мира", так что спасение его есть всегда и спасение мира, знание Церкви как присутствие "новой твари". Но этот опыт "спасенности", поскольку он, в сущности, не имеет никакого содержания кроме этой "спасенности", неизбежно начинает наполняться, можно сказать, почти любым содержанием. "Спасенный" должен "спасать". Секта всегда активна и всегда максималистична, она живет надрывом спасенности и спасания. Поскольку у спасения и спасания этого нет никакого ни космического, ни эсхатологического горизонта, нет духовной глубины, нет духовного знания ни мира, ни Царства Божьего, объектом его становится прежде всего то зло или тот грех, от которого нужно спасать, в "уничтожении" которого состоит спасенность. Это может быть алкоголь и табак, это может быть капитализм и коммунизм, это может быть буквально что угодно. На этом уровне секта приводит к морализму, "социальному евангелию", к устройству "приема, на котором произносятся проповеди и читаются общие молитвы " для банкиров, которые, если они ощутят себя "спасенными", будут лучшими банкирами, лучшими капиталистами и т.д. "Цель!". В пределе - на этом уровне - секта превращается в "организацию" (церкви, синагоги и другие учреждения ) - филантропическую, гуманитарную, антирасистскую и т.д. Но даже и на этом уровне в секте обязательно заложен микроб радикализма. Заложен потому, что, отождествляя зло с чем-то конкретным, ощутимым и обычно действительно злом, абсолютизируя это конкретное зло, секта легко мобилизует, ибо мобилизует против, а не за. Уже сам опыт спасенности, проводя ясную черту между спасенными, то есть хорошими, и не спасенными, то есть злыми, делает жизнь секты, так сказать, "негативной", направленной на осуждение и обличение. Даже безостановочное "биение себя в грудь", характерное для современного протестантизма, безостановочное и публичное покаяние, приносимое "третьему миру", меньшинствам, "бедным" и т.д., порождается, в сущности, потребностью иметь "чистую совесть", то есть основной признак "спасенности". Обличая - не себя, а "Церковь", или "белое общество", или что другое, - "спасенный" чувствует себя "хорошим". Но вот на "низком" уровне этот радикализм и пробивается наружу и оказывается логическим завершением секты. Ибо если протестантизм, с одной стороны, спасенностъ индивидуализирует, в том смысле, что делает ее "личным" спасением, он, с другой стороны, опустошая спасенность от всякого "космического" и "эсхатологического" содержания, делает человека предельно одиноким, оторванным, отъединенным от мира, от истории, от Царства Божия. И вот секта оказывается, парадоксальным образом, спасением от одиночества, но ценой полного растворения личности в "секте", в "культе". Секта объединяется вокруг спасителя, вокруг лидера, его сила укоренена в ее слабости. Он определяет the Cause, он руководит борьбой, он знает, отдайте свою волю ему. И вот в до конца "секуляризованном", это значит - до конца "десакраментализированном", до конца "деэсхатологизированном", мире являются спасители: Мун, Джонс, кто угодно. И девятьсот человек послушно выстраиваются у бочки с цианистым калием, чтобы умереть... Все связано, все ведет ко всему. "Блюдите, како опасно ходите..." |