Чтобы судить о содержании Илиады и Одиссеи Гомера, необходимо иметь представление, при каких обстоятельствах рождались произведения, какой исторический подтекст в них заложен и есть ли он там вообще. Считается, что легенда о «Троянской войне», наиболее полно отраженной в трудах Гомера, подтверждается другими источниками и раскопками Шлимана на холме Гиссарлык. Но источники могут быть всего лишь интерпретацией знаменитых произведений, что более всего вероятно, а свидетельства, добытые Шлиманом, - плодом его фантазии, в чём он безусловно преуспел. С этим согласны многие исследователи «Гомеровского вопроса» - Зайцев А., «Древнегреческий героический эпос и "Илиада" Гомера»: «пытаться извлечь из гомеровских поэм подробности исторических событий бесполезно».

Предложенная версия о древнеегипетском происхождении эпосов позволяет взглянуть на них под другим углом и, возможно, отказаться от бессмысленной привязки к древним городам, покинутым и погибшим в силу разных причин, тем более, если речь идёт о «Книге мёртвых», как протографе гомеровского эпоса, то отпадает сама постановка вопроса о точной географии событий.

В самом деле, рутинная логика подсказывает, что великие произведения – это признак великой культуры. «Догомеровская» древнегреческая литература может похвастаться лишь полумифическими именами, среди которых более всего отмечают Орфея. Ему приписывают некоторые гимны и большую теогоническую поэму в 24 песни, дошедшую до нас во фрагментах. Но в последнем случае можно говорить о произведении «гомеровского типа» (24 песни!), возвращаясь таким образом в Древний Египет и «Книге мёртвых». Остальные имена столь призрачны, что не стоят упоминания.

В традиционной трактовке всё выглядит так, что литература Древней Греции возникла из ничего, а поэты-песенники сразу стали писать огромные рифмованные поэмы, по необъяснимой причине делящиеся на 24 песни.

Применительно же к Древнему Египту можно утверждать, что именно его письменные памятники послужили тем фундаментом, на котором было построено здание всей мировой литературы!

Её истоки прослеживаются с древнейших египетских текстов, к которым относятся упомянутые выше «Тексты пирамид» и всевозможные варианты «Книги мёртвых». Одним из первых, кто обратил на них внимание, был А.Л.Коцейовский - ученик выдающегося русского учёного-востоковеда Б.А.Тураева. Всю свою научную деятельность он посвятил изучению «Текстов пирамид» , по результатам которой намеревался выпустить шеститомник с подробнейшим и всесторонним исследованием текстологии заупокойных текстов из пирамид Саккары. К сожалению, его короткой жизни хватило только на один том…

Коцейовский заметил одну интересную особенность «Текстов пирамид» - в них выделяются речения, выпадающие из общего контекста и образующие как бы самостоятельные литературные вставки:

«Эти тексты можно было бы назвать главами древнейшей книги мертвых; встречается немало приноровленных для заупокойного культа гимнов и отрывков из эпических сказаний о богах. Любопытно, что среди «Текстов Пирамид» попадаются, правда, в виде исключения, гимны, не имеющие отношения и не приноровленные для заупокойного культа. Возможно, что они попадали в царскую гробницу, чтобы умерший царь наслаждался их поэтическими достоинствами».

Об этом говорилось в предыдущей части, где рассматривалась специфика «Книги мёртвых», и с тем же самым столкнулся Коцейовский при изучении «Текстов пирамид». Оказывается, в самых древних дошедших до нас письменных памятниках можно различить зачатки литературного творчества, получившего наибольшее развитие во времена Античности, к которым и относятся произведения мифического Гомера. Этот феномен столь ярок, что Коцейовский, анализируя «Тексты пирамид», вольно или невольно находит ассоциации у древнегреческих поэтов:

«Всё содержание «Илиады» сводится не только к рассказу о борьбе воспеваемых в ней героев, но не в меньшей мере является рассказом о столкновениях покровительствующих этим последним богов, причём все они почти беспрекословно повинуются воле Зевса и покидают по его приказанию поле сражения.
…
Аналогичное представление о богах господствовало и в Древнем Египте. Сюда относятся всем известные эпизоды из мифа об Осирисе, и прежде всего умерщвление этого бога Сетхом и его сообщниками, затем победа над Сетхом сторонников Осириса, расправа Гора с Исидой, после того, как она позволила себе выпустить на свободу взятого в плен Сетха. Сюда относятся и представление об истреблении врагов Осириса , и сохраненные в магической литературе мифы о смерти Гора. Здесь же следует вспомнить, что в египетской литературе встречаются намеки на насильственный способ приобретения власти царями богов».

Разбирая морфологию древнеегипетской драмы, Коцейовский снова находит параллели у известных ему и хорошо изученных древних греков:

«Так как едва ли не самою интересною частью «Текстов Пирамид» являются заимствованные из мистерий различных богов отрывки, то, думаю, не будет неуместным сказать здесь несколько слов о том, что представляла из себя египетская драма и как она возделана. В этом нам много могут помочь изыскания специалистов по классической филологии о происхождении греческой драмы. … В самом деле, одним из важнейших источников греческой драмы являлся, как известно, дифирамб или, точнее, диалог между запевалой дифирамбы и хором. Если мы присмотримся к дошедшим до нас в «Текстах Пирамид» отрывкам из Осирисовых мистерий, то мы неизбежно должны обратить внимание на следующее обстоятельство. Упомянутые отрывки состоят из песней хора всех богов или только некоторых, например, нескольких духов. Эти песни хора чередовались с речами главных действующих лиц драмы, как Геб, Нут и т. д. Ввиду всего этого, позволительно думать, что подобно тому, как в Греции драма развилась из песен в честь Диониса, и в Египте зародышем драмы являлись хороводы, хороводные … гимны Осирису.

…хор начинает изображать из себя совокупность богов, игравших роль в жизненной драме Осириса. Затем запевалы хора начинают изображать отдельных богов или богинь, делаются актерами и актрисами, играющими определенную роль в песне. Эти боги и богини либо обращаются с лирическими излияниями к Осирису, либо повествуют о событиях из жизни этого бога, причем обращаются к хору, и таким образом получается нечто вроде диалога, а потому мы можем называть это воспроизведение мифа об Осирисе драмою. Затем, исходя из мысли о пользе для людей драматического изображения жизни Осириса, нетрудно было прийти к тому выводу, что полезно и даже необходимо разыгрывать на сцене также и события из жизни других богов и приступить к созданию довольно богатой драматической литературы».

Отдавал ли себе отчёт Коцейовский, что однозначным прообразом древнегреческого Диониса является древнеегипетский Осирис? Причём намёк на данное отождествление есть в «Текстах пирамид» (речение 442 из пирамиды Пепи I):

«819c. Смотрите, он явился (снова) как Орион; Осирис явился как Орион,
820a. господин винного погреба на торжестве Уаг».

Здесь Осирис предстаёт в образе бога вина, что рождает явную ассоциацию с богом Дионисом. О заимствовании эллинами древнеегипетских богов и праздников сообщает Геродот в своей «Истории»:

«Он услышал об этом египетском обычае (праздновании в честь Диониса-Осириса – авт.) и ввел в Элладе среди прочих обычаев также и служение Дионису с незначительными изменениями. Поэтому, мне думается, что совпадение обрядов служения этому богу в Египте и у эллинов вряд ли случайно. Ведь тогда эти обряды более соответствовали бы эллинским нравам и не появились бы так поздно. Я не могу себе представить также, чтобы египтяне могли заимствовать этот или какой-либо иной обычай от эллинов.
…
Вообще почти все имена эллинских богов происходят из Египта.
…
Затем египтяне прежде всех ввели у себя всенародные празднества и торжественные шествия, а от них уже [все это] заимствовали эллины. Доказательство этого в том, что эти египетские празднества, очевидно, введены давно, эллинские же, напротив, установлены недавно».

Заимствование эллинами праздников и торжеств у египтян подразумевает заимствование сопутствующих мистерий, включая древнеегипетскую драматическую литературу, что и отмечает Коцейовский, говоря об удивительных параллелях в становлении драмы между Древним Египтом и Элладой.

К сожалению, в этом вопросе он не пошел против традиционных догматов, поэтому не утруждал себя исследованием причин возникновения открытого им сходства. До революционных положений, выдвигаемых в этой работе, он был, естественно, ещё дальше. Коцейовский, видимо, полагал, что зарождение цивилизаций столь же закономерно, что и появление зимой снега, а их развитие происходит по «заранее утверждённому плану»:

«Ведь ход развития духовной культуры у различных народов представляет такую же картину разительного сходства, хотя и отнюдь не тождества, как и ход умственного созревания отдельных личностей».

Весьма спорное утверждение, особенно учитывая различия между умственными способностями отдельных людей и ходом их развития…

Вернёмся к древнеегипетским текстам, в которых Коцейовский видит источник зарождения «Осирисовой драмы»:

«Другим источником возникновения египетской драмы является, пожалуй, обычай заупокойного плача. Этот плач служил и служит, конечно, прежде всего для выражения горести близких. Чтобы лучше удовлетворить умерших, а также живущих знакомых, рано входит в обычай утрировка скорби по отошедшем на тот свет, рано входит в обычай поручать оплакивание умершего не его близким, а профессиональным плакальщицам, которые могли возмещать недостаток искренней скорби знанием трогательных, хотя и шаблонных песней и жестов. Эти заплачки, естественно, должны были получить магический характер, стали предназначаться для обеспечения блаженства умершего в потустороннем мире. Вот почему египетский погребальный обряд рано превратился в своеобразное магическое действие, и явилась потребность уподобить этот обряд соответствующим событиям из жизни богов. При этом исходили из простого соображения, что формулы и действия, оказавшиеся столь полезными для умерших богов, должны оказать свое благодетельное действие и на умерших людей. Отсюда совершенно естественно было египетским драматургам почерпать свое вдохновение из таких сюжетов, как страдания и смерть и своего рода воскресение различных богов, а по преимуществу Осириса, с которым сближались сначала цари, как мы видели выше, а затем, по мере того, как царская власть приходила во все больший и больший упадок, в переходное время от Древнего к Среднему царству, простые смертные все более и более узурпировали обряды, бывшие раньше Царской привилегией, вероятно, руководясь мнением, что магическое слово или действие, оказавшееся полезным для какого-либо разряда лиц, должно быть полезным и для всех других людей. Таким образом, погребальный ритуал подвергся основательной переработке под влиянием Осирисовой драмы, превратился в воспроизведение тех ее частей, где идет речь о воскресении и апофеозе Осириса. В связи с этим упомянутые части Осирисовой драмы подверглись особенно тщательно разработке и, может быть, даже переделке в связи с потребностями погребального ритуала. Очень вероятно, что у египтян существовала и сатирическая драма, подобная греческому прообразу трагедии. На такую мысль наводит сообщение Диодора о принятии сатиров в спутники Осириса во время его похода в Эфиопию''. Принимая во внимание, что первоисточником повествования Диодора о царствовании Осириса являются Осирисовы мистерии и что египетский Бес был божеством очень сходным по своему значению с греческим Сатиром, можно думать, что тот и другой должны были играть почти одинаковую роль в драме».

Таким образом, исследования Коцейовского послужили убедительным доказательством того, что в древнеегипетских заупокойных текстах созревала литература морфологически идентичная той, которая приписывается древнегреческим авторам. В частности Коцейовский описал генезис египетской драмы, происходящей из древних «Текстов пирамид», а также Осирисовых мистерий. Учитывая, что древнегреческая драма развилась из песен в честь Диониса, и что последний является калькой с Осириса, можно сделать вывод о её действительных корнях, не имеющих отношения к Греции. Истинной родиной не только древнегреческой литературы, но и мировой является Египет.