Избранное из Ихлова:[www.grani.ru]
Подчеркивания и выделения мои.
После рождения независимого Российского государства, оно сперва мыслилось как некие евразийские Соединенные Штаты. Народы уже объединены культурой и историей, затем их объединит право и свободы. Россия (империя) 200 лет, а затем СССР (с ядром РСФСР) 70 лет воспринимались как эксклюзивный путь для приобщения к мировой культуре, способ для вестернизации и возможность чувствовать себя частью державы мирового класса. Но сейчас эта эксклюзивность утрачена необратимо, хотя российские политические и культурные элиты этого стараются не замечать.

Стоит напомнить, что в СССР федерация понималась как союз русских областей с автономиями. Сегодня федерация – союз субъектов(регионов). Перемена произошла, когда в 1992 году руководство Свердловской области, чтобы добиться договорных отношений с центром, пригрозило преобразованием в Уральскую республику. Эстафету подхватила Челябинская область, где сочинили Южно-Уральскую республику. Когда стало очевидно, что не за горами появление Сибирской и Дальневосточной республик, Ельцин пошел на нынешнее «американское» конституирование регионов, как «штатов», «подняв» области до статуса советских автономий. При этом «ленинская» схема, при которой в республиках де-факто существует режим этнократии «титульной» элиты, также сохранилась. Если бы Россия 19 лет шла по пути демократических (не обязательно либеральных) реформ, то быстро развивающееся гражданское общество помогло бы появлению общероссийской гражданской нации. Но, как известно, у победы много отцов, поражение – всегда сирота.

Провал демократического курса означал и провал формирования гражданской нации. Начался поиск опоры не в будущем, но в прошлом, в этнорелигиозной идентичности. Русские элиты увлеченно играли в просвещенную монархию рубежа прошлого и позапрошлого веков. Остальные тоже ушли в историю.

«Засада» был в том, что империю объединяет народы: а) воевавшие с ней, б) воевавшие между собой. Возврат «к корням» будит память о войнах предков.

В итоге сегодня в Российской державе есть только три разновидности достаточно влиятельных интегрирующих транснациональных идеологий: 1) радикальный исламизм на Северном Кавказе и в Поволжье; 2) корпоративная солидарность «опричной» бюрократически-силовой номенклатуры; 3) либерально-правозащитная оппозиция. Ни одна из этих идеологий не способна своими ресурсами сформировать общегражданскую идентичность («российский миф», если хотите), тем более что они находятся друг с другом в остром конфликте. Но последние две идеологии совершенно бледнеют по контрасту с эмоциональной силой этнонационализма. А первая сыграет решающую роль, когда настанет финальная сцена трагедии.

Власти периодически демонстрируют, что отлично умеют руководить обществом, переживающим приступы ксенофобной паранойи, погруженном в романтические грезы о былом национальном величии и в переживания тщательно растравляемых обид за национальные унижения, но не могут формировать трансэтнической гражданской нации. Они могут только издавать ритуальные стенания: давайте все вместе, зачем нам делиться и слабеть. Ровно то же самое твердили и Горбачев, и Лукьянов все последние два года пребывания у власти.

Так называемая «чекистская олигархия» инстинктивно тянется к понятной ей модели национал-консервативного государства, к некоему «бархатному» Гитлеру. Парламентские партии мечтают превратить Российскую державу в Русскую – с большими или малыми этническими «заповедниками». Лозунги ликвидации «ленинской национальной политики» (иначе говоря, «губернизация» республик) и конституирования центральной роли русского народа как пожар охватывают политический класс. Вольно или невольно эти темы окажутся одними из основных на выборах. Выборы пройдут. Никаких серьезных законодательных шагов не последует, но «осадок останется», и всколыхнутые этнические страсти, все более разгораясь на фоне политических кризисов и социально-экономических проблем, безнадежно отравят последние годы державы.

Истерика вокруг "криминогенных" мигрантов, якобы провоцирующих радикальный русский национализм, маскирует психологическое отторжение народов Кавказа. Очевидно, что источником роста преступности никто не считает ни центральноазиатских гастарбайтеров, ни китайцев, просачивающихся на Дальний Восток.(При том, что китайская инфильтрация – это сегодня единственный значимый в динамике региональный демографический фактор, никаких шовинистических выступлений на Дальнем Востоке и в Забайкалье не отмечено.) «Опасными» мигрантами по умолчанию считают выходцев с Кавказа. Но тем самым Кавказ мысленно уже видят вне «истинных» границ России.

Отвергнутый полтысячелетия назад выбор в пользу русского национального королевства, сейчас вернулся бумерангом и грозит сокрушить все хлипкие постройки, именуемые послеавгустовской государственностью.

Власти сделали все, чтобы насадить безнадежность и приучить подданных искать психологическое спасение в этнической мифологии. "Плавильный котел" обеспечивает:
- либо общее для всех верховенство права и возможность сделать любую карьеру в «большом государстве», - либо очевидное подавляющее культурное превосходство базовой национальной модели. Ничего этого нет, и не предвидится. Право у нас хамобасманное, а цементирующие элиты университеты – английские. Поэтому стоически примем трагизм истории и поднимем стаканы за Державу. Только не чокаясь...