Парадокс раскрывается легко.

В чем суть свода законов? Они фиксируют препятствия для злоумышленника. Но они фиксируют их в явном виде, позволяющем их обходить или хитрым словесным крючкотворством отбиваться от обвинений.

Противоположность законодательному ситу злоумышленников - нравственное саморегулирование. Но оно имеет свою слабость. Возможность оправдания безнравственного поведения благими намерениями. Имеет такую возможность только нечестный человек. Нравственный понимает, что он и вправду сволочь.

Среднестатистический чиновник и просто человек не способны воспрепятствовать натасканному на словоблудии злоумышленнику решать вопросы в свою пользу при любых обстоятельствах. Тут требуется недюжинный ум, недюжинная эрудиция, недюженное нравственное чутье. Почему мальчиш-плохиш оказывается в выгодной для совершения предательства позиции: буду, мол, патроны подносить. А что? - Кто-то точно должен патроны подносить. Как же мы не подумали! Ступай, плохиш, подноси.

Так вот, система, в которой законы противоречивы, а у следователя имеется возможность подтягивать преступление под какой-нибудь закон, - в сущности есть соединение нравственного реулирования с законодательным.
Нравственный человек нарушает сложное и противоречивое законодательство, но нарушает так, что эти нарушения не грубые. Ему просто деваться некуда. Он выбирает золотую серединку между двух зол.
Безнравственный - ищет слабинки в законодательной системе, протискивается в каждую приоткрывшуюся щель, но коль его уже на этом поймали, подтянуть его поступок к закону, который накажет, - дело чести работника юстиции.