Встреча Д. Быкова с читателями в Харькове на конгрессе фантастов "Звездный мост"
Я не писатель-фантаст

Я всю жизнь фантастику очень любил и люблю, потому что читать о том, что есть – совершенно неинтересно, я и сам это знаю.
Дело в том, что у нас любой, кто допускает в своем произведении самые незначительные фантастические отступления, автоматически записывается в фантасты. Поэтому я попал в этот отряд. Кстати, у писателей-фантастов прекрасные отношения – то ли потому, что в гетто все дружат (хотя так не всегда бывает, иногда все друг на друга доносят). Самые элегантные объяснения – вот их два – фантасты, как правило, люди умные, а умные люди умеют друг с другом ладить. Второе придумал Лукьяненко – оно еще более лестное. В отличие от критических реалистов, фантасты неплохо зарабатывают, поэтому они люди с устойчивой психикой.

Я предпочитаю находиться в этом отряде, а среди тоскливых критических реалистов мне не нравится. Фантаст рассказывает о том, чего нет, он обязан заботиться о фабуле, чтоб было интересно.

К тому же, фантасты часто устраивают всякие слеты и фестивали, чего прочие писатели не делают. А даже если б у них были свои конгрессы, меня б туда точно никто не пустил, потому что у журналистов есть альтернативный способ заработка, и писатели их не жалуют и считают их «дешевыми газетчиками». Ну и слава богу, что фантасты – без предрассудков, и все-таки считают меня писателем.


О новом романе «Списанные»

Эта книга ни в коем случае ни украинофобская, единственное, что там плохого об Украине сказано, так это про Артек. Но он сейчас находится в таком состоянии, что в ближайшее время я туда ездить не буду – во всяком случае, официально. В лучшем случае, каким-то дикарем к друзьям.
Я хочу сразу предупредить, что это не самая приятная книга. Писать ее было тяжело, читать ее неприятно. Мне настолько противно было ее перечитывать, что я ее и не вычитал до конца, но это и к лучшему – возникает ощущение, что так нарочно придумано. В общем, я ее рекомендую к прочтению всем, у кого по разным причинам острая депрессия. Иногда от ощущения, что кому-то еще хуже, становится легче. Эту книгу я рекомендую всем, кому очень плохо – хуже не будет. Мне она нравится гораздо больше всех остальных. В качестве оправдания могу заметить, вообще писать книгу всегда трудно и неприятно – практически всегда. Только сейчас я начал писать книгу, которую мне писать легко и радостно – это будет абсолютно фантастический роман. Боюсь, что читать его будет совершенно невозможно.

К тому же у названия книги есть еще одно значение – раньше списком называли иконы, портреты, то есть это как бы попытка написать портрет поколения. Это первая часть трилогии «Нулевые», которая выйдет в 2009-м году. Я вначале хотел назвать ее «Список» – но подумал, что у меня все книг, названных именем существительным, поэтому решил назвать причастием. Вообще планирую назвать что-то глаголом. Мой следующий роман будет называться просто буквой - Х (Икс), - это будет очень смешной фантастический роман, я бы вам рассказал про что, но тогда вам будет неинтересно читать.


Как писать разноплановые книги

Я считаю, что тот не писатель, у кого книги похожие. Для меня вообще человек начинается там, где он делает что-нибудь непредсказуемое. А если он всю жизнь пишет одну книгу – я могу это уважать, но для себя я бы этого не хотел. Иначе я себе быстро надоем – в том то и штука, чтобы они были все время разные. Пусть следующая будут хуже, но другая.


Как я все успеваю

Я учредил специальный приз для журналиста, который не задаст вопрос о том, как мне удается все успевать – публикации в журналах Огонек, GQ, газете Труд, поэзия, книги – разве что в «Промышленном животноводстве» не выходят мои эссе. А по поводу как я успеваю – я ничего не делаю, кроме как пишу. Путешествовать я не люблю, пить не пью, не хожу в заведения – в принципе, мне больше нечего делать, кроме как писать. Другие занятия привлекают меня очень мало – я не спортсмен, и не слишком склонен к чревоугодию, потому что все, что можно уже съел. Туризмом я не увлекаюсь, особенно дальним, любимый мой маршрут – на машине к морю. Я не очень охотно езжу за границу – мне это не интересно. В общем, я веду довольно скромный образ жизни.

В принципе, для писателя есть два удовольствия – давать автографы и получать гонорары. Поэтому высшее счастье его жизни – расписываться в гонорарной ведомости.
О лучшем своем произведении

Объективно – лучшее – это ЖД. Лучше я написать уже ничего не смогу, наверное. А любимое – Эвакуатор. Наверное, потому что про жену, наверное, потому что симпатичные герои, в общем, оно про любовь. С его помощью я преодолел особенно сильную противобесланную панику. Как-то я эту книгу люблю, хотя объективно она не бог весть что. Но я ее недавно перечитывал – я записывал аудиокнигу и мне пришлось ее перечитать – в общем, она мне понравилась. Но ЖД – я, наверное, родился, чтобы ее написать, и, повторюсь, лучше я уже ничего не напишу.


Что ждет наше общество с точки зрения писателя-фантаста

Я недавно писал такую заметку – о том, что о многих вещах напоминать просто необходимо. Поэтому, видимо Господь имеет желание надавать нам по заднице. Но условия сейчас таковы, что задница может не выдержать, потому что он дает все прогрессирующими способами. Поэтому либо все закончится, во что мне верить не хочется, либо через какое-то время у человечества будет очень крепкая мораль и такая же задница. Но это пока варианты, в которые я верить не хочу. Вместе с тем я отчетливо понимаю, что какие-то бензинные пары бродят и одной спички будет совершенно достаточно. Сейчас вопрос лишь в одном – что пересилит, принципиальность или консюмеризм. И консюмеризм ужасен, и принципиальность отвратительна. Но консюмеризм менее травматичен, поэтому хочется надеяться, что он победит. Как сказал Аркадий Стругацкий, «мир хищных вещей века оказался утопией». Боюсь, что так оно и есть – при том, что мне в этом консюмеризме совершенно неуютно. Я не люблю жить в обществе потребления, мне ближе принципы. Но если эти принципы будут сопровождаться третьей мировой войной, то все, примите мой отказ.


О любимых книгах и политике

Моя любимая книга – легенда об Уленшпигеле, лучшего, я считаю, не написано. Естественно, я люблю Стругацких в значительной степени из них состою. Я очень люблю Окуджаву – и как поэта, и как прозаика. Ну, у нас эти имена общие, я считаю. Хотя я не люблю Борхеса и Лемма – хотя я люблю их читать. Иногда приятно читать тех, кого не любишь. Ну, как можно читать то, чего я не люблю в литературе – а как иногда бывает интересно смотреть на неприятное насекомое? Лимонов мне еще нравится как писатель и как политик он меня привлекает. Я даже хотел в его партию вступить – когда там в уставе появился пункт, что партийные девочки не имеют права отказывать партийным мальчикам. Я совсем было вступил, но потом они этот пункт убрали и я раздумал. И теперь мне приходится самому, без партийной принадлежности, сложно и мучительно решать эти вопросы.


О сложностях

А кому сейчас легко? Я по духу не очень бунтарский, но мне легче в том смысле, что я ни с одной идеологией не связан. Мне в 90-е тоже было сложно, потому что я совсем не либерал. Мне и сейчас сложно и это нормально – потому что когда трудно – это хорошо, а если не трудно, значит ты ушел куда-то в сторону. Испытываю ли я какой то гнет политический? Нет, я не испытываю. Есть внутренний цензор у некоторых моих начальников. Они боятся печатать те или иные мои тексты. Но на этот счет существует Интернет, еще что-то Самое главное – что я сам иногда боюсь. Вот это самое ужасное. Я иной раз напечатаю, а потом боюсь. Но, слава Богу я боюсь уже после того, как напечатал. А некоторые боятся до – вот в этом, собственно говоря, и разница.