Я "торгуюсь" с Дженерал Электрик. Совершенно равноправно. Но GE, надо сказать, немного сильнее меня.

Большевики действительно пребывали в эйфории по поводу политической ситуации в Европе, эйфории, которая не оправдалась.

Основания для эйфории были:

"...Эрнест Хемингуэй в политическом очерке «Старый газетчик» (1934) писал: «Франция была готова к революции в 1917 году после провала наступления при Шмэн-де-Дам. Полки восстали и пошли на Париж. Клемансо взял в свои руки власть, когда почти каждый политический деятель и «здравомыслящий» человек или подготовлял мир, или чаял мира, и, расстреляв или терроризировав всех своих старых политических противников, отказавшись обсуждать мирные условия, казнив бог весть сколько солдат, которые умирали в Венсенне без огласки, привязанные к столбам перед карательными взводами, и продержавшись без наступления до прибытия американцев, он добился того, что войска его снова дрались в июле 1918 года».

Добавлю, что в отличие от Февральской революции в России, когда восстали запасные полки в Петрограде, а на фронте никто и не думал о восстании, во Франции в апреле 1917 г. мятежные полки шли с фронта, что, конечно, куда серьёзнее — фронт-то был не так далеко от Парижа. И что же? Оказалось достаточно политической воли всего одного человека, к тому же вовсе не обладавшего такой властью, как Николай II, чтобы, не тратя время на размышления и совещания, бросить навстречу революционным полкам верные войска республиканской гвардии, окружить их с трёх сторон под Венсенном и покрошить из пулемётов.

Причём эта расправа не нарушала закона: в демократической Франции действовал свой приказ «Ни шагу назад!» от 5 сентября 1914 г., в котором между прочим войскам настойчиво рекомендовалось выбрать между гибелью и отступлением гибель, чего всё же в сталинском приказе (во всяком случае, прямым текстом) мы не найдём. Для подавления пораженческих настроений Клемансо делал вещи и похуже, чем расправа под Венсенном (читаем у того же Хемингуэя): «…по приказу Клемансо республиканская гвардия в блестящих кирасах и хвостатых касках на широкогрудых, тяжелоногих, крепко подкованных лошадях атаковала и топтала шествие инвалидов войны, которые уверены были, что "старик" никогда не тронет их, любимых его poilus…»

Но кто же оказался прав в исторической перспективе: «кровавый старик» Клемансо, по приказу которого тяжёлая кавалерия топтала «безногих, безруких людей и бегущую толпу», или его миролюбивые оппоненты? Прав был Клемансо, потому что и опыт революции 1917 г. в России, и французской революции 1870—1871 гг., произошедшей во время войны с Пруссией, показал, что военное поражение вследствие мятежа приносит нации неизмеримо большее количество человеческих жертв и страданий, чем быстрое и безпощадное подавление революционеров-пораженцев. Не дай Бог, конечно, ни того, ни другого, но опыт мировой истории не даёт, увы, какого-то третьего решения этой проблемы.

Кстати, приведённая выше цитата Хемингуэя — едва ли не единственное свидетельство кровавого характера венсеннских событий 1917 г. Эту сверхсекретную информацию писатель получил в начале 20-х гг. от своего друга Уильяма Болито Райалла, журналиста манчестерской «Гардиан» и бывшего английского разведчика, работавшего в 1917 г. военным корреспондентом во Франции. Что же до современных французских историков, то они до сих пор не признают казнь «бог весть скольких солдат» под Венсенном, говоря о всего лишь нескольких расстрелянных. А на вопрос: куда же делись потом мятежные полки, отвечают — наверное, были расформированы, а солдаты погибли на фронте. В общем, «а-ля гер ком а-ля гер» — на войне как на войне! Точно так же невозможно добиться от английских историков ответа на вопрос, сколько людей погибло во время кровавого подавления англичанами восстания 1916 г. в Ирландии, инициаторами которого не без оснований считают немцев. С точки зрения национальных и военных интересов Англии и Франции эти действия были оправданными, и историки не считают нужным подвергать их сомнению, сообщая о количестве жертв. Я совсем не уверен в том, что они правы, но в данном случае интересна тенденция, а не правота. Все эти разговоры о т.н. «общечеловеческих ценностях», «объективности» быстро заканчиваются, когда встаёт вопрос, какие ценности важнее — общечеловеческие или национальные..."

Если ты считаешь, что армия была боеспособна осенью 1917-го - покажи это. Я тебе приводил обратные свидетельства.