[www.izvestia.ru]
Идеи на песке
Владислав Иноземцев
за кровавыми событиями в Ливии всего несколько недель назад, мало кто вспоминал, что прошло ровно двадцать лет с тех пор, как 28 февраля 1991 года войска широкой международной коалиции поставили точку в операции по восстановлению независимости Кувейта, попранной вторжением войск маловменяемого иракского диктатора Саддама Хусейна. Еще в начале марта повторение прежнего сценария казалось невероятным

Война в Заливе показала, что прямая агрессия не может оставаться безнаказанной, даже если агрессор пользуется в той или иной мере покровительством одной из великих держав. 34 страны - от Канады до Сингапура - послали свои войска на Ближний Восток. Во имя восстановления международного права аргентинские солдаты участвовали в той же операции, что и британские, - единственный раз после войны за Фолкленды. Сторонником Запада выступила Лига арабских государств.

Мир неузнаваемо изменился в результате операции "Буря в пустыне". На протяжении двух десятилетий планета не видела войн, инициированных вторжением вооруженных сил одного государства на территорию другого. Ушло в историю блоковое противостояние. Были радикально сокращены ядерные арсеналы. Однако на первый план вышли конфликты иного рода: гражданские войны, этнические чистки, сепаратистские движения и террористические атаки. Войны на Балканах и в Демократической Республике Конго, геноцид в Руанде и Судане, хаос в Афганистане и Сомали - все это важнейшие события новейшей истории, в которых человечество потеряло почти столько же жизней, сколько на полях сражений Первой мировой войны.

Сегодня поведение правительств, готовых безжалостно убивать собственных подданных, не менее опасно для мира, чем классическая международная агрессия, - но до сих пор самые убежденные сторонники соблюдения прав человека и наказания диктаторов обосновывали свои действия угрозой международному миру (как в Афганистане и Ираке). В "чистом" виде ответом на жестокие действия власти против народа стали лишь операции НАТО в Косово и России в Южной Осетии. В Ливии мы видим новый шаг в этом направлении: демократические страны вмешались в конфликт, не имеющий этнической или религиозной составляющей, поддержав гражданское население, выступившее против диктаторской власти, de facto не обладающей никакими признаками легитимности.

Миру послан ясный сигнал: суверенитет не оправдывает убийства и насилие над гражданами. И если операция по свержению режима Каддафи, сделавшегося преступным пусть даже не после взрыва над Локерби, поддержки им правительства "Талибана", поощрения сомалийских пиратов и призыва очистить всю Африку от белого человека, а после бомбардировок Бин-Джавада и Бенгази, завершится успехом, планета изменится более существенно, чем в 1991 году. Идея о том, что "всякая власть - от Бога", на наших глазах может быть похоронена в бесплодных песках ливийской пустыни.

Глобальная политика меняется - но вместе с ней не может не меняться и политика России. Двадцать лет назад СССР не поддержал силы коалиции в Персидском заливе, но голосовал за принятие резолюции N 678 от 29 ноября 1990 года, позволившей "использовать все необходимые средства... для восстановления международного мира и безопасности в регионе". На прошлой неделе Россия воздержалась при голосовании по резолюции N 1973, а затем выразила глубокую обеспокоенность действиями коалиционных сил. Прошло двадцать лет, но мы, похоже, ничему не научились. А жаль...

Тираны и любимцы
Александр Мелихов
Муамар Каддафи не только экзотический персонаж, но и типичный представитель - тип диктатора той эпохи, когда главным двигателем истории сделались унижения не экономические, а культурные

Куда более непримиримые, ибо культура - не развлечения и обряды пополам с нарядами и кулинарными блюдами, но психологическая защита от экзистенциального ужаса. Социальные унижения ранят нас так глубоко именно потому, что униженность в миру открывает нам глаза на униженность в мироздании. И за унижение своей культуры люди готовы мстить торжествующим конкурентам гораздо более жестоко, чем за ущерб материальный.

Сегодня миллионные массы во многих странах мусульманского Востока лишились экзистенциальной защиты, а значит, обрели острую нужду в вождях, которые хотя бы символически мстили их обидчику Западу, вольно или невольно разрушившему культурную крышу, защищавшую людей от созерцания безжалостного космоса. Поэтому надеяться, что в "обиженных" государствах смогут усидеть прозападные лидеры, означает не понимать, что для народов гордость важнее алчности, что для них унижение есть сама смерть.

Народные вожди в обиженных странах не удержатся наверху, если не будут играть роль народных мстителей, каким бы путем они ни пришли к власти. Запад может выбирать лишь из двух типов антизападного лидера - условно говоря, "тирана", попирающего демократию, и "любимца народа", на демократию опирающегося. Оттого-то среди западных политиков так и не возникло единства, на чью сторону встать в войне Каддафи с его противниками. С одной стороны, препятствовать властям подавлять мятеж есть нарушение суверенитета, с другой - применение авиации и тяжелого вооружения есть чрезмерное применение силы.

Но если руководствоваться не принципами, а интересами, то, на мой взгляд, "тиран" для Запада предпочтительнее, чем "любимец", ибо внутренние враги, которых плодит всякая тирания, отнимают у вождя силы и возможности обратиться вместо второстепенных врагов социальных к врагам главным - экзистенциальным, от врагов в миру - к врагам в мироздании. Все, что Запад может получить в результате соблюдения демократических процедур, - сменить врага, у которого связаны руки, на врага, у которого руки свободны. Авантюрист светского толка лучше религиозного фанатика, который рано или поздно завершит череду авантюристов и марионеток.

Идеальный для Запада правитель враждебного Востока - тиран, сидящий на вулкане народного гнева, достаточно сильный, чтобы не дать вулкану свергнуть себя самого, но недостаточно могущественный, чтобы осуществить направленное извержение в сторону стратегического врага. Этот статус-кво Западу и следовало бы поддерживать, не надеясь (что уже его не раз подводило) использовать вулкан в своих интересах: ни один народ подкупить невозможно, ибо ничего равноценного иллюзорному бессмертию или хотя бы какой-то причастности к оному человеческая фантазия не изобрела и не изобретет. И сколько бы Запад ни мочил "плохих" мусульман, защищая "хороших", он лишь готовит их будущее объединение против себя.

Интересы же России не совпадают полностью ни с Востоком, ни с Западом. Тактические интересы подталкивают нас к союзу с Западом, но, поскольку не мы являемся главной мишенью "униженных и оскорбленных", очень уж усердствовать в этом направлении тоже не стоит, чтобы не нажить во чужом пиру похмелья, а в чужой драке синяков. Экзистенциальных же союзников у нас нет и вовсе, ибо ни с одной корпорацией культур нас не объединяет совместное чувство избранности.