«Юноне и Авось» всего по тридцать


Дату празднует третье поколение зрителей


«Юноне и Авось» сегодня тридцать. «Синяя птица» захаровского театра, главный бренд «Ленкома», был впервые показан 8 июля — только что разрешенный, еще без афиши. Партийные бонзы, двойники которых на сцене лукаво распевали: «…но мудрее всех го-су-да-а-рь!» — приняли (необъяснимый случай) спектакль с первого раза. А в нем на советскую сцену являлась Богоматерь Казанская, молитвы, хоругви, люди, осеняющие себя крестом, Андреевский стяг. А также лихая массовка полуголых матросов, эротическая сцена, страсть и веселье.

Ошеломленные везеньем, Захаров и Вознесенский сразу после приемки пошли в Елоховский собор ставить свечи к иконе Казанской Божьей Матери. Разрешение спектакля трактовали не иначе как Промысел.

«Юнона и Авось» — плод братства поэта, композитора, постановщика, сценографа и артиста. Их имена — уже история: Андрей Вознесенский, Алексей Рыбников, Марк Захаров, Олег Шейнцис. Николай Петрович Резанов, сыгранный Николаем Петровичем Караченцовым, создал сценическую легенду.

На «Юноне» по-прежнему — вечный аншлаг. Спектакль проплыл через бурные годы отечественной истории, все принял и победил. Вобрал славу и горечь «Ленкома», актерские дебюты и драмы ухода. И то, что на сцене больше никогда не будет Абдулова, в зале Вознесенского, за кулисами Шейнциса, и то, что Караченцов больше не выйдет в своей лучшей роли, дает спектаклю — так бывает в театре — особый нерв.

Сегодня давно нет страны, в которой не существовало секса, запрета на крещение, усеченной истории. На нет сошел протестный посыл спектакля. Зато усилился его мощный позитивный импульс. «Юнона», которая несет в аплодирующий и рыдающий зал честь, любовь, высокие чувства, стала выглядеть программно. В историческом сюжете соединены русская надежда и русская тоска, история и сказка, актуальность и надмирность. И еще то, чего сегодня на сцене почти не бывает: героем можно гордиться.

Хотя безошибочные строфы Возне-сенского фиксируют непреложное: мы наследники всё тех же событий, заложники тех же невозможностей. Для каждой генерации по-прежнему заново актуальны слова: «Российская империя — тюрьма, но за границей — та же кутерьма!». За четверть века всё набухали новым смыслом и наконец стали ключевыми строки: «Мы дети полдорог, нам имя Полдороги, никто из нас дороги не осилил, была ль она, дорога, впереди?».

Пластика Владимира Васильева не устарела и не потеряла азарта. И пусть рок с 80-х стал фоновой музыкой, а церковную литургию можно услышать и в храме, и в консерватории, лирические темы «Юноны», хиты Рыбникова, как вино, от времени становятся только лучше. Но главное — режиссура. В этом плавании Захаров применил все свое тайное оружие: гипнотический контакт, режиссуру зигзагов, монтаж экстремальных ситуаций. Он выточил безупречную вещь и дал ей атмосферу — соленый ветер, запах шиповника, пряный аромат страсти, жаркое дыхание поединка. Потому каждый, кто входил в этот спектакль, стремился работать блестяще.

Сегодня на сцену с шестой Кончитой, Александрой Волковой, выйдет третий Резанов — Виктор Раков. Он лепит характер совсем иной, чем Караченцов: мягкий и упорный, отчаянный и мужественный.

Сообщество фанов спектакля состоит уже из трех поколений зрителей, передающих личный театральный праздник из рук в руки. На гастролях в проходах танцует молодой зал, сплошь из детей первого поколения зрителей: «Юнона и Авось» плывут за горизонт.

Марина Токарева
обозреватель «Новой»
07.07.2011