[www.airo-xxi.ru]-

А. Г. Макаров, С. Э. Макарова
Загадки и тайны «Тихого Дона»: десять лет поисков и находок

Прошло чуть более десяти лет с выхода в свет сборника «Загадки и тайны “Тихого Дона”. Итоги независимых исследований текста романа. 1974 – 1994. Том первый»[i], ставшим в свое время важной вехой на путях раскрытия одной из самых значительных загадок русской литературы ХХ века. Эта книга собрала воедино основные на тот момент исследования, посвященные вопросу об авторстве одного из самых значительных художественных произведений русской литературы последнего столетия[ii], представила читателям общую картину многочисленных и разнообразных внутренних противоречий в шолоховских текстах, а также дала развернутое обоснование гипотезе о возможном шолоховском плагиате. В целом появление этого сборника дало мощный толчок работам сразу по многим направлениям. Как же развивались исследования в последующее десятилетие?
1. Становление научного «тиходоноведения»
Исследования текста романа. Проблема авторства

Это направление было, безусловно, основным. В 1998 г. вышла в свет работа Марата Тимофеевича Мезенцева «Судьба романов»[iii], которая стала итогом исследования автором (скончавшимся в 1994 г.) проблемы авторства «Тихого Дона» в течение более чем двух десятилетий. В книге в качестве приложения была также опубликована его статья «Молодой Шолохов», многое проясняющая в биографии будущего нобелевского лауреата. Марат Тимофеевич, длительное время работавший редактором вешенской районной газеты, был хорошо знаком с самим М. А. Шолоховым, имел возможность наблюдать и изучать прямо на месте, с «близкого расстояния», как самого «автора», так и историю и обстоятельства «дела» – появления романа «Тихий Дон».

Его работа стала одной из первых фундаментальных работ по демифологизации Михаила Шолохова, документально доказала множественные случаи искажения или придумывания Михаилом Шолоховым фактов своей биографии. Она дала большой фактический материал о раннем периоде биографии Шолохова – его отношения с семьей Громославских, впервые поставила и попыталась разрешить вопрос об истинной дате рождения Шолохова и обстоятельствах и причинах занижения его возраста в последующем. Подробно и на основании архивных документов Мезенцевым была воссоздана картина шолоховских должностных злоупотреблений в 1922 году, которая привела его на скамью подсудимых.

Но наиболее ценным вкладом Мезенцева в «тиходоноведение» была попытка последовательно проведенного сравнительного анализа текста «Тихого Дона», сопоставление его с творчеством Федора Крюкова. Марат Тимофеевич на примере многочисленных совпадений, параллелей показал возможность и вероятность использования Шолоховым рукописи незавершенного большого произведения Федора Крюкова для создания своей версии романа, ставшего известным под именем «Тихий Дон». В компактном виде материал сравнительного анализа М. Мезенцева в 2000 г. был нами собран и представлен для читателей в отдельной статье[iv].

Немногим ранее книги М. Т. Мезенцева появилось переиздание известной повести дореволюционного писателя, донского казака, офицера и общественного деятеля Ивана Александровича Родионова «Наше преступление»[v]. Книгу издала исследовательница творчества Ивана Родионова Галина Петровна Стукалова, предпославшая повести большую биографическую исследовательскую статью об этом забытом в наши дни, но широко известном перед революцией русском писателе. Дело в том, что в свое время это имя также связывали с возможным авторством романа «Тихий Дон», но в советскую эпоху имя Родионова, монархиста и активного участника Белого движения, скончавшегося в эмиграции в 1940 г., было полностью вычеркнуто из отечественной литературы. Поэтому уже само переиздание повести «Наше преступление», сделавшей имя автора широко известным в предреволюционные годы, представляло большой интерес. Однако следует отметить, что Г. П. Стукалова не ограничилась лишь переизданием, но, проведя большой исследовательский и журналистский поиск, собрала и опубликовала обширный биографический материал о И. Родионове, в том числе основанный на сохранившемся в зарубежье архиве писателя. Ее вступительная статья «Страница истории России» стала опорной вехой в изучении биографии и творчества И. А. Родионова, одного из возможным претендентов на авторство «Тихого Дона»[vi]. Ее работа по изучению биографии и наследия И. А. Родионова продолжилась. В 2008 г. вышла в свет книг «Забытый путь», в которой Г.П.Стукалова опубликовала уникальные материалы из эмигрантского архива писателя, рассказала о судьбе его детей в эмиграции и в России[vii].

Следующая значительная работа по текстологии «Тихого Дона» появилась в 2000 году и сразу поставила имя автора, Андрея Вадимовича Венкова, в первый ряд исследователей проблемы. Профессиональный историк, преподаватель Ростовского государственного университета, доктор исторических наук, специалист по новейшей истории России и Донского казачества, он попытался скрупулезно изучить «историческое пространство», созданное в романе и выявить источники, которыми пользовался – или мог пользоваться – автор[viii]. Прежде всего А. В. Венков, хорошо ориентируясь в событиях, в которых довелось принимать участие донским казакам в ходе мировой и гражданской войн, дал связную картину того, что «происходит» с казаками на страницах Тихого Дона»: идентификация исторических эпизодов, их география, взаимосвязанность и последовательность. Все это позволило не только установить историческую достоверность описываемого, но и выявить те или иные авторские неточности или ошибки, указать на возможные причины их возникновения и, что особенно важно, выявить характер исторических источников, которыми мог пользоваться автор при написании романа.

А. В. Венков убедительно показал сложносоставной характер художественного текста, в основу которого положены фрагменты разного уровня исторической достоверности и художественного значения, принадлежащие, по-видимому, разным авторам. Одним из основных выводов Венкова стало то, что автор «Тихого Дона» при создании эпизодов, относящихся к германской войне 1914 г., писал не столько под непосредственным впечатлением своего участия в войне (или же под воздействием рассказов непосредственных участников военных действий), сколько активно использовал разнообразный газетный и журнальный материал того времени. Другим важным итогом данной работы стал вывод о существовании по крайней мере нескольких независимых литературных источников, тексты которых легли в основу романа «Тихий Дон». При этом, как указывает и обосновывает Венков, активную роль в объединении и редактировании окончательного варианта художественного текста могла принадлежать дореволюционному и советскому писателю Александру Серафимовичу (Попову).

Поиск возможных претендентов на авторство привел исследователя к следующему выводу: в руки М. А. Шолохова тем или иным образом попал литературный архив в котором были собраны многочисленные и разнообразные материалы (литературные, исторические, мемуарные, свидетельства участников), относившиеся к истории междоусобной гражданской войны на Дону в 1917–1920 гг. Этот архив, «редакторский портфель», и послужил главным источником в создании шолоховского текста романа. Среди авторов, чьи произведения, тексты могли быть в этом «портфеле», Венков называет донских офицеров и чиновников: Вениамина Попова, Василия Пузанова, Ивана Филиппова.

Появление работ М. Мезенцева, А. Венкова нарушило монополию столичных исследователей в вопросе о плагиате и продемонстрировало существование глубокого интереса к данной проблеме далеко за пределами Москвы и Петербурга. Подтверждением этой тенденции стали и многочисленные статьи орловского исследователя Владимира Ивановича Самарина, печатавшиеся несколькими сериями в газете «Орловский вестник» в период с 1996 по 2002 гг. и вышедшие отдельной книгой в 2005 году[ix]. Наблюдения В. И. Самарина, полученные при пристальном и внимательном изучении текста «Тихого Дона», его исторических реалий и взаимосвязанности художественных эпизодов, привлекли общее внимание читателей тонкостью выявленных особенностей текста, убедительностью анализа и интерпретации. Исследование Самарина, вслед за Р. Медведевым, М. Мезенцевым, А. Макаровым и С. Макаровой развивает традиционную гипотезу об авторстве Федора Крюкова, об использовании Шолоховым незавершенного романа Крюкова в качестве основы своего текста «Тихого Дона», приводит ряд новых убедительных аргументов в пользу этого и подтверждает вторичность творчества Шолохова по отношению к роману – работу со-автора и редактора, а не истинного создателя литературного шедевра.
Проблема авторства и исследования творческой «биографии» М. А. Шолохова

Продолжая изучать «географию» работ, посвященных проблеме авторства, мы не можем не отметить того факта, что в эти годы всегда с большим интересом ждали и изучали работы одного из ветеранов «тиходоноведения», Зеева Бар-Селлу, доходившие до читателей из дальней российской «литературной периферии», из Израиля. Уже первые публикации в 80-х годах привлекли общее внимание к его интересным наблюдениям над текстом шолоховского «Тихого Дона». Однако следует отметить здесь, что результаты своих работ З. Бар-Селла публиковал в основном в израильской периодике, что делало их для российского читателя практически недоступными. Поэтому выход в свет его исследования «“Тихий Дон” против Шолохова» в составе сборника «Загадки и тайны “Тихого Дона”» позволил, наконец, познакомиться с его работами широким кругам читателей современной России.

Помимо критического анализа и разбора многочисленных шолоховских ошибок и несуразностей З. Бар-Селла вот уже длительное время разрабатывает собственную версию авторства романа. В качестве претендента на авторство несколько лет назад им, в конце концов, было названо имя донского журналиста и писателя, издателя общественно-литературного донского журнала в 1918–1919 гг. «Донская волна», Вениамина Краснушкина, писавшего под псевдонимом Виктор Севский и погибшего в результате красного террора в 1920 году. Однако доказательств и развернутого обоснования своей версии З. Бар-Селла пока не представил, обещав сделать это позднее, выпустив специальный том, посвященный этому вопросу. А пока автор порадовал читателей развернутым исследованием ряда малоизученных аспектов творчества Михаила Шолохова – обстоятельствам начального периода литературного «творчества» Шолохова, создания «Донских рассказов», а также обстоятельствам многолетних длительных попыток написания романа «Они сражались за Родину». Исследование это вышло в России в издательстве РГГУ в 2005 году[x] и вызвала широкий интерес.

Исследователь соединил в своей работе детальное изучение дошедших до нас биографических сведений о начале московского периода жизни Михаила Шолохова с тщательным текстологическим анализом текстов его ранних рассказов. З. Бар-Селла пришел к выводу о том, что, возможно, на ранней стадии становления «пролетарского» писателя ему решающую помощь оказало советская политическая полиция – ОГПУ. По мнению Бар-Селлы прослеживается активная помощь как в устроении повседневной московской жизни Шолохова, так и в продвижении в свет (а может и в написании?!) его первых литературных опытов со стороны кадрового сотрудника ГПУ, большевика с дореволюционным стажем Льва Мирумова (Мирумяна). При этом и авторский стиль, и отдельные детали описания донской жизни в рассказах, как считает Бар-Селла, указывают на участие в их написании нескольких лиц. В итоге исследователь делает вывод о том, что в середине 20-х годов из каких-то внутренних соображений Михаил Шолохов был привлечен органами ГПУ к сотрудничеству и «легендировался» как «молодой пролетарский писатель», что и объясняет в какой-то мере факт появления в дальнейшем в Советской России «белогвардейского» романа «Тихий Дон» под именем Михаила Шолохова. Появление такого произведения не было и не могло быть личной инициативой Шолохова (или А. Серафимовича), но входило в одобренный и осуществлявшийся ГПУ «проект» создания «пролетарской» литературы, подконтрольной власти.

Приведенные выше соображения и выводы З. Бар-Селлы выглядят вполне правдоподобно. Еще в 2000 году в нашей работе была высказана мысль о поддержке властями шолоховского «проекта».

«не менее важен другой вопрос – почему смог появиться этот роман в конце 20-х годов на советском литературном небосклоне, как оказался открытым в советских условиях путь произведению, по духу своему антибольшевистскому и антиреволюционному… Шолоховская работа над «Тихим Доном» не могла вестись без одобрения, санкции и поддержки на самом верху советского партийно-идеологического аппарата…»[xi]

«Никогда бы ни Шолохов, ни Громославский по собственной инициативе не стали строить свои планы материального благополучия, основанного на литературном труде (творческом или компиляторском – не имеет здесь значения) с такой политически сомнительной направленностью как казачье отчаянное сопротивление большевистскому нашествию в годы гражданской войны»[xii].

Не менее интересна часть исследования З. Бар-Селлы, посвященная истории написания глав незавершенного романа «Они сражались за Родину». Исследователь предложил оригинальную гипотезу о том, что Шолохов пользовался работой «литературных негров», в числе которых короткое время мог быть и известный писатель Андрей Платонов. Конечно, выводы автора требуют тщательного анализа и проверки – это удел дальнейших работ. Можно сказать лишь, что читатели ожидают появления новых публикаций автора.

Книга Ирины Борисовны Каргиной явилась итогом многолетних поисков и находок, а сам автор зарекомендовал себя в качестве серьезного и авторитетного исследователя. Собранный ею материал стал еще одним ценным источником сведений о ранних годах жизни и деятельности Михаила Шолохова[xiii]. Дело в том, что ее родной дед, Константин Иванович Каргин, человек яркой и необычной судьбы, уроженец хутора Каргина (с 1918 года – станицы Каргинской), с ранних лет был близко знаком с Михаилом Шолоховым, сидел с ним в школе за одной партой… Сохранившиеся его воспоминания о ранних годах жизни Шолохова, собранные автором, воспоминания многих других казаков, жителей Каргинской и других мест Верхнего Дона, уникальны для воссоздания истинной биографии «пролетарского» писателя, начиная с возраста Шолохова (который в действительности оказывается заниженным на два с половиной года), со сведений о том, как себя вел и проявлял Шолохов в юные годы – в школе, в быту, в общении со сверстниками…

Сообщаемые И. Б. Каргиной сведения позволяют не только развеять многие мифологические конструкции в составленной Шолоховым и тщательно поддерживавшейся властями биографии, но и понять происхождение многих из них. Так, например, неоднократно описывавшаяся «классиком» сцена свидания с Нестором Махно в действительности заимствована Шолоховым из рассказов своего друга, Константина Каргина, который не просто лично встречался с «батькой», но и был уведен махновцами с собой в Гуляй-поле, попал в дальнейшем к казакам Русской армии Врангеля и с ними пережил крымскую эвакуацию 1920 года. Не менее удивительной была и последующая судьба Константина Ивановича: учительство, арест, война, плен, долгие годы вынужденной эмиграции, наконец, возвращение в 1959 году на родину.

Но, пожалуй, самое интересное в материале И. Каргиной – это неизвестные до последнего времени обстоятельства написания Шолоховым первой книги романа «Поднятая целина». Исследователю удалось по крупицам восстановить историю того, как повесть ее деда «Бахчевник» о начавшейся в стране коллективизации, написанная весной 1930 года, летом того же года попала в руки М. А. Шолохова и легла в основу первой книги «Поднятой Целины». Литературная карьера К. И. Каргина в связи с последними фактами была закончена. Сам писатель исключен из Союза писателей, а творческая судьба окончательно разбита. Отметим в заключение, что опубликована лишь первая часть исследования, продолжение которого автор обещает представить читателям в ближайшее время.

В этой же плоскости можно отметить и нашу книгу «Вокруг “Тихого Дона”: от мифотворчества к поиску истины», вышедшую в 2000 году. С одной стороны, в этой книге была сделана попытка дать обзор состояния дел вокруг проблемы авторства романа «Тихий Дон» и, прежде всего, рассмотреть позицию, принципы действия, приемы и мотивацию широкого круга «официальных» шолоховедов, которые многие годы вели не столько работы по изучению дискуссионных, проблемных моментов, сколько занимались напористой и подчас оголтелой пропагандой, психологической обработкой широкой общественной аудитории, пытаясь этим сохранить в литературе и общественном мнении в неприкосновенности позиции Михаила Шолохова и клана приближенных к нему литературных и общественных деятелей, сложившегося еще в советские времена.

Мы попытались в этой работе показать, что не поиском истины были заняты все эти многочисленные записные «защитники» Шолохова: научные исследования, методы их не интересовали, да и не очень-то были им доступны. А заняты они были поиском способов компрометации своих оппонентов, чтобы «закрыть» публичное обсуждение проблемы шолоховского плагиата. И если в конце 80-х годов ими активно вбрасывались безграмотные и давно опровергнутые рассуждения о «компьютерных» доказательствах авторства Шолохова, то с начала 90-х годов главным стержнем этой пропагандистской кампании стали спекуляции вокруг «найденных» рукописей «Тихого Дона». Этот вопрос о шолоховских рукописях и итогах деятельности «шолоховедов» подробнее будет рассмотрен несколько позже.

Одновременно нами были опубликованы два ценных материала, относившихся к шолоховской биографии. Первое, письмо Александра Лонгиновича Ильского, бывшего в молодые годы (1927–1930) техническим сотрудником редакции «Роман-газеты», хорошо знавшего в то время Шолохова, дружившего с ним и бывшего непосредственным свидетелем событий, связанных с публикацией Шолоховым первых частей своего романа[xiv]. Информация, которую сообщил нам в своем письме Александр Лонгинович, ставший в последствии крупным ученым-нефтяником, профессором, автором многих книг и учебников, уникальна и проливает свет на ту «литературную кухню», в которой варилось варево «пролетарской литературы» конца 20-х годов.

Вторая группа материалов – несколько иного рода, но также уникальна по своему значению: мы опубликовали ряд сообщений и заявлений казаков Букановской станицы о злоупотреблениях станичного атамана Петра Громославского, будущего тестя Михаила Шолохова. Оказалось, что еще за десяток лет до революции, Громославский отличался корыстным и хищническим поведением, пытаясь всеми правдами и неправдами обогащаться за общественный счет. И что самое интересное – комплект этих бумаг о «злоупотреблениях атамана Букановской станицы…» мы обнаружили в дошедшей до наших дней части архива писателя Федора Крюкова![xv] Вот так, оказывается, протянулась неожиданная нить, связавшая жизненные пути литературного клана Шолоховых – Громославских и общепризнанного на Дону и в России дореволюционного писателя Федора Крюкова.

......................................