ОСОБОЕ СОСТОЯНИЕ

Фильмы Андрея Тарковского всегда у меня вызывают какое-то особое состояние. Я долго не мог понять его природу. Не важно, что именно было на экране, то ли действия героев в насыщенной опасностями Зоне в «Сталкере», то ли просто кувшин на столе, как в «Жертвоприношении» — необычное ощущение не пропадает.
Позднее для меня прояснилась его суть — это спокойствие. Тарковский снимал каждый кадр на максимуме гармонии, на точке пересечения В и Г. Кривая гармонических максимумов плавно переходит из одного кадра в другой. Режиссер «никуда не торопится». Независимо от того насколько перед нами драматически насыщенная ситуация. В точке пересечения — Абсолют. Соответственно появляется ощущение покоя, «все в надежных руках».
Иногда режиссер делал это «ненарочно», иногда сознательно.
Из различных воспоминаний о нем больше всего отвечало моим представлениям о художественных методах Тарковского мнение композитора Эдуарда Артемьева. Когда он работал с Андреем Арсеньевичем в «Сталкере», режиссер «что-то обронил о необходимости того, чтобы в фильме было состояние некоего внутреннего спокойствия, внутреннего удовлетворения, подобного тому, как это встречается в индийской музыке». И это в такой сюжетно напряженной картине!
«Отсняв весь материал, он продолжал искать. Он объяснял мне, что ему требуется в фильме некое сочетание Востока и Запада, вспоминая при этом слова Киплинга о несовместимости Востока и Запада, которые могут только сосуществовать, но никогда не смогут понять друг друга», — рассказал Артемьев.
Профессор как воплощение Логики (Запад), писатель — Интуиции (Восток). Начинают сближение они посредством Сталкера. Он — проводник. Он ведет в Зону, где земные законы не действуют. В некой Комнате исполняются все желания. Кстати, мастер, дабы усилить ощущения «недействия земных законов», применил остроумнейший способ: в фильме снег ложится на сочно-зеленую траву. Именно этот прием подсознательно рождает ощущение аномалии, несколько идущий в противоречие с общей гармонией изображения...
Профессор, как типичный представитель Логики — хочет уничтожить Комнату, «дабы обезопасить человечество от маньяков, мало ли что они могут пожелать». Писатель, как «творческая единица» — отправляется за вдохновением, он исписался.
Профессор, пройдя через испытания, в конце концов отказался от замысла уничтожить Комнату. Телефонный звонок в Зону от соперника, отбившего жену, расшевелил его сердечную рану. Он стал способен воспринимать «чувствами», а не только «соображениями». На него произвел впечатление аргумент Сталкера: “Вы не имеете права лишать человечество надежды!”. Да и Комната выдает далеко не то, что может заказать “маньяк”. “Дикобраз просил за брата, но получил кучу денег и повесился”, — сообщил Сталкер о коллеге. То есть в Комнате каждый получает не что ХОЧЕТ, а что ЗАСЛУЖИВАЕТ. Комната — это не только Высший Исполнитель Желаний, но и Высший Суд. То есть — Бог. До Профессорa дошло, что он не вправе “взрывать Храм”.
У Писателя до путешествия в Зону было обесцененное отношение к жизни. Отсюда и его бесстрашие. В Зону он прибыл с бутылкой и бабой. Бутылку отобрали, бабу отправили. Когда же Сталкер его, как наиболее “бесстрашного”, отправил в смертельно опасное место, Писатель, осознав степень риска, устроил истерику. С этого момента он перестал быть равнодушным. Именно он убедил Ученого не взрывать Комнату (система “ум — сердце” заработала, Запад стал понимать Восток). “Оставьте ее этому сумасшедшему”, — говорит он о Сталкере. “А может, ее и нет вовсе”, — неуверенно резюмирует Писатель. Но тем не менее никто из них Туда не пошел. Потому что они не хотели получить Окончательный Расчет. Они хотели оставить себе надежду.
Когда вся компания сидит спиной друг к другу на пороге Комнаты — кульминация картины. Фокусировка произошла! Человек оказался в Точке пересечения Вертикали и Горизонтали! Именно в этот момент полил дождь, подсвеченный Солнцем. Соединение двух стихий: воды и огня.

СОЛЯРИС

То «особое состояние» спокойствия, присущее картинам Тарковского, конечно, напрочь отсутствует в новом американском римейке «Солярис». Фильм вообще получился на редкость нудным — в нем нет ни «детской зрелищности», присущей американскому кино, ни глубины, свойственной европейским шедеврам. Получилось нечто среднее, а потому неудачное.
Хотя, если покрутить колесо машины времени назад, то нужно отдать должное гению американца Стенли Кубрика, безусловно повлиявшему на Тарковского своей «Космической Одиссеей 2001» 1968 года.
Главный герой этой киноленты летит на Юпитер. Но встречает там в «лице инопланетян» свои человеческие ипостаси разного возраста. То есть через Космос человек пришел к пониманию себя. Я вообще, удивляюсь как Голливуд «допустил» такую сложную философскую подоплеку в этой картине! Точнее, на это он «закрыл глаза» наградив Кубрика за «спецэффекты» - то, что киноакадемики могли оценить.
Полуприключенческий фильм (тема сошедшего с ума бортового компьютера породила массу пародий!) заканчивается совершенно удивительным кадром: одна часть черно-звездного неба заслоняется планетой, а другая, подобная ей сфера, оказывается головой ребенка. Этот ребенок, как предствитель Мирового Разума, путешествует через космическое пространство в Черном Монолите*.
Монолит в начале картины оказывается среди первобытного племени. Этим эпизодом Кубрик опровергал дарвиновскую теорию развития человека. Вернее, он уточнял ее, показывая: КТО является первоосновой и движущей силой совершенствования. Для Кубрика – это посланцы Мирового Разума для Тарковского – Бог. Здесь происходит зыбкое пересечние научной фантастики и мистики.
Тарковский полемизирует с американской лентой, полной агрессии и технических наворотов. Бешенному напору симфонической поэмы «Так говорил Заратустра» Рихарда Штрауса**, являющейся визитной карточкой «Одиссеи, русский режиссер противопоставил в «Солярисе» щемящую фа-минорную хоральную прелюдию Баха.
Но главную идею Кубрика – человек посредством космического полета оказывается в Точке Пересечения – Тарковский продлил в своей картине. И чем потом в «Сталкере» стала Комната, в «Солярисе» была сама «мыслящая планета».
*Копия Черного Монолита – небоскреб Фраматом в авангардном районе Парижа Дефансе.
**Симфонической поэма «Так говорил Заратустра» написана Рихардом Штраусом (1864-1949) в 1896 году под впечатлением от одноименной работы Ницше. Стараниями советского телегения Владимира Ворошилова эта композиция уже более тридцати лет является позывными передачи «Что? Где? Когда?».