Сталин:
Я вспоминаю случай в Сибири, где я был одно время в ссылке. Дело было весной, во время половодья. Человек тридцать ушло на реку ловить лес, унесенный разбушевавшейся громадной рекой. К вечеру вернулись они в деревню, но без одного товарища. На вопрос о том, где же тридцатый, они равнодушно ответили, что тридцатый "остался там". На мой вопрос: "Как же так, остался?" - они с тем же равнодушием ответили: "Чего ж там еще спрашивать, утонул, стало быть". И тут же один из них стал торопиться куда-то, заявив, что "надо бы пойти кобылу напоить".
На мой упрек, что они скотину жалеют больше, чем людей, один из них ответил при общем одобрении остальных: "Что ж нам жалеть их, людей-то? Людей мы завсегда сделать можем, а вот кобылу... попробуй-ка сделать кобылу". Вот вам штрих, может быть, малозначительный, но очень характерный. Мне кажется, что равнодушное отношение некоторых наших руководителей к людям, к кадрам и неумение ценить людей является пережитком того странного отношения людей к людям, которое сказалось в только что рассказанном эпизоде в далекой Сибири.



некто Леонид Радзиховский( [www.ej.ru]), сравнивая креативные 90-е с сегодншним "стабилезцом", не в пользу последнего, и смакуя падение рождаемости Ивановых:

Когда-то в редкий миг откровенности Сталин изложил свою — и народа — этику. Он описывал, как в Сибири, куда «кровавый режим» ссылал борцов за Свободу и счастье народа, он наблюдал, как крестьяне переправлялись через Енисей. Начался шторм. И крестьяне-христиане спасли лошадь, а не своего товарища, которого смыло за борт. На вопрос ссыльных «Как же так?» крестьянин со смехом ответил: «Что человек? Человека мы завсегда сделать можем — а попробуй сделать лошадь!» Сталин это запомнил — НАВСЕГДА…