ИСТОКИ ЕВРОПЕЙСКОЙ АЛХИМИИ
Жерар Гейм

[www.hermeticsociety.ru]
В течение многих веков Венеция была одним из важнейших городов Европы, а благодаря тесным связям с Византией, это адриатическое поселение прослыло покровителем византийского искусства и науки. Венеция стала тем мостом, по которому смогли перейти в Европу эллинская и византийская алхимия. Эта последняя на самом деле была лишь продолжением (или скорее даже развитием) древней традиции. Таким образом, Венеция стала хранителем греческих алхимических рукописей, «хранителем», скажем так, поскольку, с одной стороны, едва ли можно говорить о греческой алхимии, существовавшей до конца XV века, а с другой – на умы венецианских изыскателей того времени сильное влияние оказывала арабская устная традиция.

Большинство учёных европейцев почти ничего не знали о греческой и византийской алхимии по двум причинам: во-первых, её манускрипты были в те времена столь же немногочисленны, как и в наши дни, и, во-вторых, издана была лишь ничтожно малая часть этих редких сочинений. Например, Бертло [1] опубликовал и прокомментировал знаменитую рукопись из библиотеки святого Марка в неполном виде: свет увидели только некоторые её фрагменты, да и те были разбросаны по нескольким крупным европейским коллекциям.

У автора настоящей статьи однажды была возможность взглянуть на частную коллекцию греческих алхимических манускриптов, состоявшую из нескольких тысяч томов. Некоторые из этих книг были искусно иллюстрированы: рисунки изображали либо греческие мифологические сюжеты, либо христианские аллегории в византийском стиле, но они не имели ничего общего с теми иллюстрациями, которые нам приходилось видеть прежде. Возможно, что какие-то изображения были выполнены немного грубовато, но зато эти старательно переплетённые рукописи отличались очень красивой каллиграфией, связанной с написанием букв и прорисовкой иллюстраций. Текст, в любом случае, насколько это можно было заметить, представлял собой лишь комментарий к рисункам. Особенно интересно было констатировать, что мы, по-видимому, обнаружили первоисточник огромного количества символических гравюр, находящихся в европейских книгах. Например, гравюры в «Atalanta Fugiens» представляются не чем иным, как «современной» европейской версией собрания византийских рисунков. Столкнулись ли мы с проблемой греческого происхождения большинства наших алхимических иллюстраций, тогда как комментарии, вероятно, в любом случае основывались бы на арабской традиции?

Считается, что византийская алхимия стала известна в Венеции около 900-х годов. Между тем, алхимическая теория и практика ограничивалась отдельными династиями. В Византии алхимия практиковалась до окончательной гибели империи и ещё не исчезла во времена монаха Стефана [3], при императоре Ираклии. Происхождение византийской алхимии относится к периоду позднего эллинизма. Её символический язык и рисунки очень сложно интерпретировать. Она основана на применении секретных формул в гораздо большей степени, нежели арабские алхимические практики. Одним словом, византийская алхимия была сугубо «индивидуальной» и соответствовала династической традиции. Тем не менее, есть одна загадка: что случилось со всеми манускриптами?

Основной источник европейской алхимии – совокупность рукописей, объединённых именем Джабир (Гебер) [4]. Под ними подразумевается множество текстов, в основном алхимического характера, и несколько трудов магического содержания. Их происхождение связано с древней эллинской наукой. Только теперь, благодаря великолепному труду Крауса [5] о текстах Джабира, а также двум статьям Стэплтона [6], основанным на материалах книги первого, мы впервые можем правильно оценить ту важную роль, которую сыграла наука позднего эллинизма в развитии алхимии.

Все тексты Джабира представляют собой нечто большее, нежели простой сборник научных работ: в них говорится о космогонической концепции, противостоящей стерильной ортодоксальной религии, основания которой были расшатаны просвещёнными мусульманскими мыслителями. Они действительно хотели установить в качестве официальной веры исламских стран мировоззрение, основанное на древней мудрости, кою синтезировал дух позднего эллинизма. Мусульманский гений был особенно увлечён научными построениями этой философии, суть которой базировалась на экспериментальной онтологии под названием алхимия, которую мусульмане именовали «наукой химии», то есть наукой о трансмутации или искусством настаивания. Алхимия Джабира базировалась на идее равновесия (баланса): экспериментатор или практик должен был отыскать «равновесия» различных элементов для их трансмутации. Искусство свершения трансмутации основывалось на системе чисел, потенциал которых изображался в виде магических квадратов, представлявших собой концентрацию огромной энергии, исходящей от определённых планет и созвездий.

Теперь мы подошли к очень важному факту: данные арабские тексты были переведены на латынь, начало чему было положено переводом Мориена [7], осуществлённого Робертом Честерским [8] и завершённого им в феврале 1144 года. Можно поинтересоваться: как несведущие европейские исследователи могли понять данные тексты, не будучи посвящёнными в эту философскую традицию, ведь посвящение – единственное предварительное условие, позволяющее такой экспериментальной науке функционировать? Само собой разумеется, что большинство наших алхимических текстов, переведённых с арабского языка, являются всего лишь скелетами, кои необходимо облачить в тайную устную традицию. У нас есть доказательство того, что эта традиция не только действительно существовала, но и существует до сих пор. Огромное количество текстов так плохо переведены – к примеру «Turba» – что не имеют никакой ценности для изыскателей. Крупное собрание «Theatrum Chemicum», тексты которого издатели отбирали более тщательно и согласно определённому порядку, можно оценить, лишь допустив, что данные сочинения лишены смысла, если только не снабжаются должными комментариями и устными указаниями. Между тем, в редких случаях исследователя, несомненно, осеняло божественное озарение, но наличие нескольких таких избранников не становилось доказательством непреходящей фундаментальности алхимии. Существуют тексты, содержащие ключ, и, при условии его постижения, они знакомят нас с древней системой равновесия, изложенной эллинскими алхимиками. Эта система открывает перспективы отношений между микрокосмом и макрокосмом, строением мира и вечной космогонией вселенной, масштабно облекая их в неопровержимые – даже нашими современными физиками-технократами – термины, которых нет в византийской алхимии.

Известно, что и у Роберта Честерского, и у его друга Германа Далматского [9], который перевёл множество арабских сочинений, были учителя-арабы и евреи, толковавшие им тексты, написанные на арабском языке. У жившего при дворе Фридриха II Майкла Скотта[10], который сам писал алхимические сочинения, были арабские учителя, практиковавшие алхимию. По прошествии веков Михаэль Майер, служа при дворе Рудольфа II, постоянно контактировал с арабскими алхимиками на Сицилии, и сам Рудольф нанимал мусульман, коим поручал разъяснять ему некоторые непонятные тексты.

Как уже было сказано, труд Джабира стал космогонической концепцией просвещённого ислама: в конце концов, во времена халифов-фатимидов [11] (посвящение в тайны древних наук получили все представители этой династии), алхимия дошла до монаршего престола. Ни до, ни после – даже в конце эпохи эллинизма – алхимия не пользовалась таким авторитетом. Изголодавшийся европейский дух был чрезвычайно потрясён монументальностью арабской мысли, и, вопреки насмешкам и «научному прогрессу», мы до сих пор испытываем влияние ее авторитета, хотя некоторые из нас стыдятся за то, что им приходится это признавать.

После монгольских нашествий исламский мир начал приходить в упадок, и хранители мусульманской алхимической традиции стали искать подходящих лиц, коим они смогли бы доверить секрет своего мастерства. Они установили контакты с Индией и Европой. Легенда о Христиане Розенкрейце – несомненно, подлинная, до некоторой степени, история, но розенкрейцеры эпохи Реформации, ради удовлетворения своих мелочных личных интриг, пытались (как это доказал французский писатель Argos [12]) применять идеи, кои сами не могли уразуметь, и, таким образом, дискредитировали традицию, которая надеялась укоренить в Европе «сверхнауку», дабы освободить европейское человечество от технологического рабства.

Велик наш долг перед адептами-мусульманами, не признававшими различий между верованиями, религиями или расами, чтобы сохранить уровень своего высокого духовного благородства.

Возможно, что возобновление интереса к алхимии в настоящее время поспособствует обращению европейской души к её подлинному истоку. Эту эпоху святой Павел назвал «полнотой времени» [13], завершающей синтез науки и существования (жизни), синтез, который есть Сверхнаука и постижение тайны бытия.

Статья из журнала «Initiation et Science» («Инициация и наука»), апрель-июнь 1956 г., стр. 10-13.

Перевод В.Проскуряков.

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:

1. Пьер Эжен Марселен Бертло (1827-1907) – французский химик и общественный деятель, прославившийся последовательным атеизмом и борьбой с витализмом. Автор многочисленных работ по органической химии, термохимии, агрохимии, истории химии и др. В 1885 году вышел труд Бертло «Происхождение алхимии». В 1887-93 он опубликовал ряд древнегреческих, западноевропейских, сирийских и арабских алхимических рукописей с переводами, комментариями и критикой.

3. Стефан Александрийский – профессор Константинопольского университета, философ, математик, врач, живший в первой половине VII века. Один из последних представителей александрийской философской школы, признававший христианское вероучение и авторитет библии и вместе с тем излагавший языческие учения о вечности мира, пятой сущности, предсуществовании человеческой души и разумном характере небесных тел.

4. Джабир (латинизированное имя Гебер) – подпись, которую ставили под своими трудами авторы известных трактатов по алхимии VIII-XIV вв. Настоящий Джабир, которого, по-видимому, звали Абу Муса Джабир ибн Хайян, жил предположительно в 720-812 гг. н.э. Полагают, что сам он является автором всего нескольких работ из более 2000 трактатов, подписанных его именем, а позднейшие трактаты принадлежат членам секты исмаилитов. Трактаты Джабира приобрели такое влияние в Европе, что один испанский алхимик, подлинное имя которого осталось неизвестным, написав четыре книги по алхимии в начале XIV века, взял латинизированную форму имени – Гебер, чтобы придать высказанным в них идеям вес.

5. Пауль Краус (1904-1944) – французский учёный, историк-семитолог. В научных кругах прослыл безумцем, покончил жизнь самоубийством. В своём монументальном труде «Jabir ibn Hayyan: Contribution à l’histoire des idées scientifiques dans l’Islam» Краус проанализировал собрание текстов, приписываемых Джабиру и посвящённых самым разным вопросам: сексологии, алхимии, военному делу, талисманам, различным ремёслам, религиозным дискуссиям, грамматике, музыке, изготовлению невидимых чернил и созданию искусственных людей. Учёный доказал, что авторство всех этих сочинений не принадлежит одному человеку.

6. Генри Эрнест Стэплтон (1878-1962) – английский учёный, специалист по истории ислама.

7. Мориен (Мориенус) – александрийский алхимик, живший в VII столетии. Ученик Стефана Александрийского.

8. Роберт Честерский – английский учёный-арабист XII века, перевёл несколько основополагающих текстов Джабира и аль-Хорезми на латынь.

9. Герман Далматский (также известен под именем Германа Каринтского) – философ, астроном, астролог, математик XII века. Перевёл важнейшие арабские работы по астрономии.

10. Майкл Скотт (1175-1232) – шотландский математик и учёный, снискавший себе посмертную славу мага и чародея. Переводил и комментировал Аристотеля (с арабского на латинский язык); занимался астрологией и практиковал алхимию.

11. Фатимиды – халифская династия, правившая на Ближнем Востоке в 909-1171 гг. Вели свое происхождение от Фатимы (дочери Мухаммеда).

12. Аргос или Жорж Тамос - настоящее имя Жорж-Огюст Томас (1884-1966) - один из первых последователей Генона, эзотерик, философ, писатель, основатель и соредактор журнала Покрывало Изиды. После смерти Шарбонно-Лассэ возглавлял Братство рыцарей Божественного Параклета.

13. См. Послание к ефесянам святого апостола Павла, 1:10.

[www.hermeticsociety.ru]