С подачи тов. Эдуарда в кулуарах заглянул в книгу Л.С.Понтрягина: [ega-math.narod.ru]

И обнаружил там комментарии И.Р.Шафаревича и В.В.Кожинова. В частности, по известному еврейскому вопросу.

[ega-math.narod.ru]

"...Поведение Льва Семёновича как учёного и общественного деятеля, его «линия» внутри страны и на международной арене в высшей степени поучительны. В его сочинении, в частности, глубоко раскрыта, история отношения научных кругов Запада к СССР–России, — раскрыта не в общих рассуждениях, а конкретно, фактически, реально. Казалось бы, это отношение должно было быть резко критическим в десятилетия жестоких насилий и террора, а после 1956 и тем более 1964 года, когда режим кардинально «смягчился» (после подавления бунта против повышения цен в Новочеркасске в стране не было ни одного политического убийства), стать более толерантным. На деле же как раз с конца 1960-х и особенно во второй половине 1970-х годов на Западе возобладала крайне «антисоветская» — а нередко в сущности антирусская — настроенность.

Лев Семёнович немало говорит об инициаторах и возбудителях этой враждебной настроенности в близко знакомой ему среде. Речь идёт об учёных еврейского происхождения, которые, в частности, с негодованием воспринимали всякое уменьшение «доли» евреев в общем количестве математиков (и, конечно, деятелей других наук) в СССР.

Впрочем, Лев Семёнович впервые столкнулся с подобной постановкой вопроса намного раньше. Он вспоминает о давней своей ученице: «...после войны она меня совершенно поразила одним своим заявлением. Она жаловалась мне, что в текущем году в аспирантуру принято совсем мало евреев, не более четверти всех принятых. А ведь раньше, сказала она, принимали всегда не меньше половины...» (выделено мною. — В. К.).

В 1978 году «обвинение» такого рода предъявляется уже прямо и непосредственно самому Л. С. Понтрягину как главному редактору «Математического сборника». Кто-то «подсчитал», что ранее выступавшие на станицах этого издания математики еврейского происхождения составляли 34% всех авторов, а ныне 9%. Это толковалось как «явная дискриминация математиков еврейской национальности».

Лев Семёнович с полным основанием определил подобные претензии как «расистские требования». Конечно, те, кто выдвигали это требования, готовы были считать выражением «расизма» как раз уменьшение «доли» евреев. Однако при элементарно объективном подходе к делу нельзя не прийти к выводу, что именно требование, согласно которому евреи, составлявшие тогда менее 1% населения СССР, «должны» составить 34% авторов математического издания, является в точном смысле слова расистским. Ибо оно со всей очевидностью подразумевает, что евреи не менее, чем в 34 раза, способнее к открытиям в математике, чем люди иных национальностей...

Недавно были опубликованы 2 документальные сведения о «доле» евреев среди выпускников физического факультета (сведениями о мех-мате не располагаю) Московского университета в конце 1930 — начале 1940-х годов (они поступали в МГУ в 1933–1937 гг.): 1938 — 46%, 1940 — 58%, 1941 — 74%, 1942 — 98%, ... !

Разве не очевидна заведомая «ненормальность» подобного положения дел? Оно, конечно, не могло быть некой случайностью. Хорошо известно, что после 1917 года более или менее образованные русские люди — за исключением тех, сравнительно немногочисленных, которые самым активным образом поддерживали новую власть, — подверглись настоящей и глобальной «дискриминации». Особенно прискорбным было положение их детей, которым всячески преграждался путь к высшему и специальному образованию.

Лев Семёнович, чей отец был всего-навсего счетоводом с неполным средним образованием, тем не менее оказался именно в такой ситуации: «Тот слой, — вспоминает он, — к которому принадлежал я, то есть семья мелких служащих, был в очень трудном положении. Несмотря на очевидные выдающиеся способности, я имел очень мало шансов поступить в университет». Это удалось лишь потому, что «крёстный имел связи в Наркомпросе»...

Нельзя не отметить, что Лев Семёнович рассказал о своих трудностях без возмущения, явно воспринимая создавшуюся после 1917 года ситуацию «философски», — как исторически неизбежную...

Постепенно положение в стране изменялось, хотя, как явствует из только что приведённых цифр, «инерция» продолжала действовать и через четверть века после 1917 года. Но позднейшее всё нарастающее увеличение «доли» русских в науке было, несомненно, столь же исторически неизбежным, как и прежнее «вытеснение» их из неё. К сожалению, очень многие авторы неспособны судить об этом так же «философски», как судил Лев Семёнович о своих «трудностях» 1920-х годов...

Нельзя не сказать в связи с этим ещё и о другой стороне дела. Бурное развитие науки во второй половине XX века привело к громадному росту самого количества учёных. Так, в 1950 году в стране имелось 162,5 тыс. научных работников, в 1960-м — 354,2 тыс., в 1970-м — 927,7 тыс., а в 1980-м — 1373,3, т.е. за тридцать лет их количество выросло в восемь с половиной раз 3! Вполне естественно, что при этом «доля» евреев в составе научных работников стала значительно меньше. Мне неизвестны достоверные цифры о количестве научных работников еврейского происхождения, но об изменении «пропорции» можно в известной мере судить по опубликованным данным о национальном составе «специалистов с высшим и средним специальном образованием, занятых в народном хозяйстве».

Конечно, таких людей в стране было гораздо больше, чем научных работников, но национальные «пропорции», по всей вероятности, были более или менее близки в обеих «категориях». С 1960 по 1980 год количество научных работников увеличилось в 3,8 раза (с 354,2 тыс. до 1373,3 тыс.), а количество указанных «специалистов» выросло в 3,2 раза (с 8 млн. 783 тыс. до 28 млн. 611 тыс.). Однако количество «специалистов»-евреев увеличилось за это время не столь значительно — с 427,1 тыс. до 549,4 тыс. 4

Не исключено, что найдутся такие «расисты», которые интерпретируют сей факт как результат нарастающей «дискриминации» евреев, которых не «допускают» в «специалисты». Однако элементарный расчет показывает, что в 1960 году указанные «специалисты» составляли всего 19,6% еврейского населения страны, а в 1980-м — уже 31,2%, — т.е. почти каждый третий еврей (считая детей и стариков) был «специалистом, занятом в народном хозяйстве», между тем как в населении СССР в целом эти самые «специалисты» составляли всего лишь 10,9%, а в русском населении немногим больше — 12,6% (17 млн. 319 тыс. человек).

И поскольку в 1980 году 31,2% всех находившихся в стране евреев являлись «специалистами», нелепо говорить о какой-либо «дискриминации»..."
-----------------------------------------------------

Мне кажется, такие "острые вопросы" должны быть предметом открытой, предметной и целенаправленной общественной дискуссии. Направленной на превентивное искоренение подобного рода "напряжений".