[www.afisha.ru]

Москва глазами иностранцев

Голландский журналист о торговле на рынках, омоновцах и Доме на набережной
Раз в две недели «Афиша» разговаривает с московскими экспатами, которые по-своему смотрят на достоинства и проблемы города.

Интервью: Павел Грозный 2 мая


Олаф Коэнс

Откуда приехал: «Это болезненный вопрос: я родился во Франции, в деревне с населением в четыре человека — включая меня самого. Жил в Северной Голландии, потом в Брюсселе. Если я перееду обратно в Европу, то буду жить в Амстердаме»
Кем работает: журналист-фрилансер


«В 2006 году я выиграл студенческий конкурс на двухмесячный курс русского языка в РУДН — и тогда впервые побывал в Москве. Когда вернулся в Бельгию, то понял, что мне там нечего делать и надо срочно поворачивать обратно. И в январе 2007-го я бросил философию и университет и начал работать в Москве журналистом. Сейчас я делаю репортажи для голландского телеканала RTL, пишу в газету, недавно вышла моя книга про Кавказ. Получается, всю карьеру я сделал здесь, в России. Бывает, во время поездок в Голландию я сижу в кафе, болтаю с другом, и бармен мне наливает бесплатную водку: мол, мы тебя видели по ящику.

Когда я оказался здесь, то решил, что хочу знать русский язык на хорошем уровне. И есть один способ: просто не общаться с другими иностранцами, чтобы поставить крест на английском. В Москве, не зная русского, невозможно что-то купить в магазине. На Ближнем Востоке, если ты не говоришь по-арабски, тебя тоже не понимают, но продавец все равно все для тебя сделает. А в Москве, пока ты не выучишь слово «хлеб», ты его и не получишь. Так что я это слово запомнил первым.

Когда мне было 16 лет, я прочитал «Дом на набережной» Трифонова. Естественно, я тогда вообще ничего не понял. Но я знал, что в Москве есть дом, где происходят такие сумасшедшие истории. Приехав сюда, я жил в разных местах — в Чертаново, на даче за городом, на «Пролетарской», в центре, — но мне всегда хотелось жить в Доме на набережной. И прошлым летом я переехал сюда, на Серафимовича, в квартиру с видом на Болотную площадь. Этот балкон во время первого митинга я сдал съемочной группе Reuters — они предложили в полтора раза больше денег, чем Первый канал. Ту квартиру мы снимали втроем, в какой-то момент я устал и снял в другом подъезде однушку. Конечно, это очень дорого — в Москве невозможные цены на недвижимость. Я плачу наличными 48 тысяч рублей каждый месяц, отдаю хозяйке солидную пачку бабла. За эти деньги я мог бы жить полгода в некоторых странах. И при этом рядом есть только «Седьмой континент» и «Азбука вкуса», где ты за йогурты платишь больше, чем за завтрак в Голландии.

Мой отец повар, и меня научили, что хорошо покушать — это важно. Но здесь это сложно сделать. Я ем только лаваш, здешние нарезные батоны — это гадость. Но зато, если ты ходишь на рынки, ты можешь купить там недорогие и отличные продукты. Если ты умеешь торговаться и ищешь, то все получится. Я раньше всегда ходил на Замоскворецкий рынок, там продавцы говорят хуже на русском, чем я, они не привыкли, что с ними торгуются, поэтому они начинают тебя уважать, узнают, спрашивают, как дела, как семья, делают скидку и т.д.


Вы этого не замечаете, но Москва очень сильно изменилась с 2006 года. Вот вы помните, что раньше не было «Аэроэкспресса»? Попасть в Шереметьево — это была мука. Я с сумками ехал до «Речного вокзала», потом стоял в огромной очереди на какую-то страшную маршрутку. В этой очереди все с тобой ругаются. Там был специальный длинный автобус на газе, который ломался в пробке на Ленинградке. И ты бежишь с сумками по шоссе, пытаясь поймать машину, которая за 1000 рублей везет тебя в Шереметьево-2, где еще и воняло. А теперь ты добираешь до аэропорта за полчаса, из центра города, и там чисто и красиво. Это очень большое изменение — и таких вещей много. Раньше везде были только «Кофе Хаузы», сейчас стали появляться нормальные места. Ну и так далее.

Москва мне кажется безопасным городом, здесь я чувствую себя комфортно. Но я — мужчина, девушкам, возможно, живется здесь по-другому. У меня не было неприятностей, даже когда я жил в Чертаново. Опаснее всего здесь милиция, то есть полиция. Бывает, что спрашивают документы, разводят на деньги. Но сейчас я умею с ними разговаривать — требовать сначала их документы, переписывать данные, отправлять СМС с этими данными другу. Были случаи, когда я платил им деньги. Я мечтаю о том, чтобы ваши омоновцы работали у нас в Голландии на футбольных матчах. Меня били на митингах: «Ты что здесь стоишь?» — «Наблюдаю». — «Вот тебе!» И дубинкой по спине. Ох... К сожалению, опасность для иностранца в Москве пока что именно от полиции, потому что они смотрят на нас как на банкоматы.

Я долго не понимал логистику Москвы. Я разобрался в городе, только когда купил себе спортивный велосипед и каску. Я люблю адреналин. По Амстердаму после Москвы мне ездить скучно.

В Москве нет районов со своим лицом, может быть, Китай-город только. Очень жаль, что нет этнических кварталов. Есть только один парк в центре, который только год назад стал интересным, — при этом совсем недавно в парке Горького было просто страшно! Но мне так нравится движение в Москве, то, что здесь все так быстро. Вот я так скажу. Когда я уезжал из Голландии, все мои друзья говорили: «Олаф, когда ты будешь возвращаться, наши двери будут открыты для тебя! Пожалуйста, звони, добро пожаловать!» И вот иногда я возвращаюсь. У одного друга я могу жить всегда — он тупо дал мне ключ. А все остальные, даже мой лучший друг, когда я им звоню, говорят: «Ах, Олаф! Я так давно тебя не слышал. Почему же ты не позвонил мне раньше? Я занят, мы сейчас с подругой смотрим фильм...» А здесь ты можешь очень быстро познакомиться со многими людьми — и сразу станешь их близким другом. Сначала люди закрытые, но это быстро ломается. В Голландии наоборот — сначала все открытые, а потом... Ну вот я сейчас, в воскресенье утром, даю тебе интервью. И договорились мы о нем вчера поздним вечером. Ты можешь себе представить, что в Голландии кто-то согласится давать интервью в выходной день? Да никогда в жизни. Это классно. Думаю, что из-за этого я по-прежнему здесь. А в Голландии мне стало просто скучно. У меня есть московские привычки, без которых уже трудно.

Я очень люблю летом читать на улице. Сидеть на Патриарших на лавочках и просто читать. И ко мне все время подходят люди и спрашивают: «Что ты читаешь? Что это за книга? А на каком языке?» Это офигенно. В Голландии невозможно найти человека, который знает Булгакова. А здесь все его знают, и людям интересно, как ты узнал о нем и каково твое мнение. Я уверен, что здесь читают гораздо больше, чем в Голландии. Здесь все читали «Мертвые души». За это я тоже очень люблю Москву».