На примере Словении можно понять "работу" такого фактора, как дешевые кредиты.

Здессь две альтернативы: либо дешевые кредиты - органическое проявление современного капитализма, либо искуственная мера, направленая на удушение "лишних" (чужих) предприятий. Впрочем, дизотомия ложная. Скорее всего, дешевые кредиты - это и "органическое проявление" и "инструмент против слабого".


>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
СМИ: На грани кризиса - Словения или как евро убил самую успешную экономику постсоветской Европы

«Нефть России», 06.07.12, Москва, 00:00 Европа определилась с кандидатурой следующего просителя финансовой помощи. Им станет Словения. Пока официально об этом еще не объявлено, но с экономикой этой страны творятся все более неприятные вещи, поэтому ждать, судя по всему, осталось недолго. Об этом пишет на страницах портала Slon.ru журналист Максим Сухоруков

Впервые за европейской помощью обратится не старая капиталистическая страна, десятилетиями копившая долги и неподъемные соцобязательства, а молодая постсоветская экономика, которая вроде бы должна хорошо представлять, что такое настоящие трудности и не пугаться непопулярных реформ. Если уж нация справилась с крахом социализма в начале 90-х гг., то нынешний кризис тем более должна преодолеть. Но у Словении почему-то не получается.

Хотя раньше получалось, и даже очень успешно. Почти два десятилетия между распадом соцлагеря и кризисом 2008 г. Словения была образцовой историей успеха для всей Восточной Европы. Страна плавно перешла от плана к рынку без серьезного падения ВВП и уровня жизни, успешно переориентировала экспорт с бывшей Югославии на Западную Европу, стабильно развивалась без войн, революций и дефолтов и должна была стать первой страной Восточной Европы, доросшей до среднего по ЕС подушевого ВВП. В 1995–2008 гг. разрыв сократился с 74% до 91%.

Но осенью 2008 г. словенское процветание резко закончилось. Остальная Восточная Европа с тех пор давно вернулась к экономическому росту, а Словения так и зависла между стагнацией и рецессией. По размеру ВВП страна вернулась назад к уровню 2006 г., а по итогам 2012 г. ей обещают еще одно 1–2%-ное падение.

Бесславному концу словенского экономического чуда можно найти кучу объяснений: коррумпированная приватизация, безответственность и популизм политиков, неэффективный полусоветский менеджмент, высокая зависимость от рынков Западной Европы. Но такого добра в остальных странах Восточной Европы ничуть не меньше, а чаще гораздо больше, чем в Словении. И тем не менее, они хоть как-то растут, а Словения готовится просить финансового спасения у Европы.

Принципиальное отличие Словении от остальных стран Восточной Европы в том, что она не просто вступила в еврозону, как Словакия или Эстония, но успела сделать это почти за два года до начала кризиса. То есть у словенцев было достаточно времени, чтобы утопить конкурентоспособность своей экономики в обрушившемся на них потоке дешевых западноевропейских денег.

Греческих политиков зря обвиняют в какой-то особенной безответственности за то, что в сытые годы они предпочитали вместо неприятных реформ заливать проблемы дешевыми кредитами. Такое поведение естественно для политика любой национальности. Позитивные последствия от реформ еще когда оценят, а переизбираться надо уже через год–два. Да и не сможет ни одно правительство запретить подведомственной экономике влезать в долги, когда почти бесплатные деньги сами льются в страну.

Словения тоже не устояла. Само правительство еще как-то сдерживалось: двукратный рост словенского госдолга с 22% до почти 50% ВВП произошел уже после начала кризиса. Но за всеми же не уследишь. За два сытых еврогода госкомпании и частный сектор Словении успели назанимать чуть ли не столько же, сколько за всю остальную историю словенской независимости.

Сейчас суммарный внешний долг Словении колеблется в районе 40 млрд евро (около 115% ВВП). 40% от этого объема было занято в 2007–2008 гг. За кредиты, взятые частными компаниями, можно не переживать: пусть банкротятся, государство за них не отвечает. Но словенские госкомпании, чьи долги в случае чего придется оплачивать правительству, занимали не менее активно.

Если прибавить к официальному внешнему госдолгу Словении все те иностранные кредиты, под которые предоставлены государственные гарантии, то опять получится, что словенцы активнее всего занимали за рубежом в 2007–2008 гг. За скромный, без евро, 2006 г. внешний окологосударственный долг вырос всего на 15% (каких-то 550 млн евро), а за первый евровый 2007 г. – сразу 86% роста. 2 миллиона словенцев назанимали на 3,7 млрд евро.

Эти халявные деньги растекались по словенской экономике, уничтожая ее способность к дальнейшему развитию. Выгодами от вступления в еврозону наслаждались не только банки, а все жители страны. В 2007–2008 гг. средний месячный доход в Словении вырос на 15,2%, а производительность труда – всего на 4,2%.

В результате, Словения утратила главное конкурентное преимущество Восточной Европы – относительно недорогую рабочую силу. Кто станет открывать производство в Словении, если зарплаты там выше словацких на 63%, а производительность труда – только на 7%? Аналогичные сравнения с другими странами региона для словенцев выходят тоже не сильно выигрышнее.

Неоправданный рост зарплат породил не менее неоправданный рост импорта. За два счастливых еврогода отрицательный внешнеторговый баланс Словении утроился до 7% ВВП. До кризиса рост импорта перекрывался притоком иностранного капитала. Осенью 2008 г. приток закончился, и оплачивать раздутый импорт стало нечем.

Хотя и с такими проблемами можно было бы справиться. С раздутыми долгами, зарплатами и импортом в конце 2008 г. столкнулась вся Восточная Европа. Перед кризисом в их экономики тоже выплескивались дешевые западноевропейские деньги. Но они смогли смягчить возникшие перекосы, девальвировав свои национальные валюты на 15–20%. Эта мера сразу упростила им проблему дефицита внешней торговли, вернула былую привлекательность в глазах иностранных инвесторов и восстановила конкурентоспособность национальных компаний.

Словении заменить такое простое лечение, как девальвация, нечем – альтернативы слишком болезненны. Одно дело – снизить расходы компаний на оплату труда на 20% с помощью девальвации. И совсем другое – уговорить работника получать не 1000 евро, а 800. То же самое – с социальными обязательствами государства и долгами в национальной валюте. Но, несмотря на все радости самостоятельной монетарной политики, Словения выходить из еврозоны не собирается. А значит, теперь бывшей экономической звезде Восточной Европы остается только потихоньку резать бюджет и вспоминать два коротких года европроцветания.

[www.oilru.com]