Утопия. Мечтают люди о благословенной жизни. Но есть мечты реальные и есть нереальные. (К этому следует добавить, что есть мечты абсурдные и даже преступные.)
Одиннадцатиклассник-троечник мечтает поступить в МГУ на физический факультет. Возможно, он попробует это сделать. Провалится и будет страдать, возненавидит приемную комиссию, школу, учителей. Дальнейшая жизнь его будет окрашена в темные тона. Но если он решит пойти в ПТУ, чтобы выучиться на строителя, то, вероятнее всего, – поступит и будет удовлетворен. А на физический факультет поступят его способные к учению дети. Мысль моя проста: к счастливой (благословенной, блаженной) жизни ведут реальные мечты. А вообще, на таковую не следует слишком рассчитывать: чем скромнее желание, тем легче переживается потеря.

В общественной жизни тоже есть мечтатели – реалистичные и пустые. Те и другие нередко пишут книги, порой большие тома. И зовут, зовут народы испытать намечаемые ими пути развития. Утопия – от греческого: место, которого нет. По другой версии – это благословенное место. У Томаса Мора есть книга с одноименным названием (XVI век).
Социалисты-утописты. Их имена многим известны, об их проектах легко можно найти литературу. Проект Маркса о построении коммунистического общества. Это обычная утопия о построении абсолютно справедливого, блаженного порядка – сытого, бесконфликтного, по науке организованного, где отсутствует частная собственность и все богатства (льющиеся рекой) принадлежат всем. Где нет классов и эксплуатации, и каждый трудится по способности, а получает по потребности (здесь можно лишь гадать, кто будет определять способности и потребности каждого).

А что станет с государством, которое с самого начала истории несет на себе функции внешней и внутренней защиты, медицинской помощи населению, поддерживает образование, вмешивается в распределение? Государство как силовой инструмент, как инструмент классового господства, отомрет за ненадобностью, ибо исчезнут классы, а все прочее может быть исполнено обычным общественным учреждением. Вот здесь и спрятана вечная диктатура пролетариата (а точнее – диктатура вождей)! Дело в том, что физическое уничтожение буржуазии и внедрение страха в сознание граждан лишь на время могут достичь внешнего спокойствия, но никогда не задавят данного природой стремления к независимости, к самости, к свободе. Попытка задавить свободу равна попытке текущие на север реки повернуть на юг. Постоянные рецидивы сопротивления тотальному рабству неизбежны, поэтому органы, типа гестапо и НКВД, сохранятся.

Маркс ничего не говорит о единомыслии, но при таком порядке, когда простейшее отступление, малейшее выражение несогласия парализует работу всего общественного механизма (одного общего дела), – оно подразумевается. Маркс ничего не говорит об уничтожении моногамной семьи, но его жестокая критика семьи буржуазной позволяет сделать вывод, что общность жен для него предпочтительнее. «Коммунистам нет надобности вводить общность жен, она существовала почти всегда» («Манифест…»). И семейному воспитанию детей он предпочитает воспитание общественное. Но мечта самого ученого утописта не совсем пустая, как показал опыт, она захватила сознание значительной части мировой интеллигенции. И если Чернышевский сказал о русских, что это жалкая нация рабов, то ведь и другие нации тоже не с неба спустились.

В погоне за благословенной жизнью в течение 74 лет племя поднималось на высокую гору Счастья. Вели его вожди – сначала Ленин, потом Сталин, которые не оставляли живыми тех, кто не мог идти, кто пытался спрятаться. Они убивал поодиночке, семьями, группами, народами, поэтому все склоны горы были усыпаны гниющими трупами. Жестокая война с другим, таким же жестоким племенем, поднимавшимся на ту же гору, но на другой пик, опустошила силы идущих, но, победив, они встали и пошли дальше. Вели его уже другие вожди, тоже самоуверенные и фанатичные, ко всему вдобавок – невежественные. И вот наступил момент полного изнеможения. Хорошо бы отсидеться, отлежаться, подкрепиться, однако обнаружилось, что запасы еды и питья истощились. Голод, болезни помогли сделать выбор. И племя стало спускаться вниз: кто пошел, кто побежал, кто покатился. Сегодня снова все собрались там, откуда начали восхождение. Принято решение: гору обойти двигаться туда, куда идут все – к лесу, к реке, к озеру, к естественным источникам жизни и не искать благословенной жизни на горе Счастья,

Говорят сегодня неугомонные апологеты марксизма, что Марксов социализм (с коммунизмом на макушке) не утопический, а научный. И указывают на труды классика, на его идеи, которые дают в руки народов необходимое снаряжение, чтобы еще раз совершить подъем, теперь уже с учетом ошибок, допущенных слабостей. Будут жертвы? Но у них ответ готов: всякое великое дело стоит того, чтобы за него положить голову. В свое время Мао Цзедун сказал, что не надо бояться атомной войны: если даже погибнет и половина населения земли, зато другая половина будет жить при коммунизме (информация из документального фильма о Хрущеве). Мао Цзедун был истинным марксистом.

В уголовном мире существует немало неписаных рекомендаций, как ограбить банк, как создать финансовую пирамиду (Сергей Мавроди здесь настоящий гений), как напасть на инкассатора. Политические рекомендации по изменению мира (а мир марксистам непременно надо поставить на голову) тоже могут быть очень эффективными. Надо, к примеру, свергнуть законную власть и установить диктатуру. Где взять на это деньги? У большевиков на этот счет большой опыт. Если его обобщить, получится целая наука. Как натравить на власть народные массы? Надо создать теорию об исторической вредоносности господствующего класса и абсолютном обнищании его антипода. Как удержать преступную власть, если сопротивление нарастает? Надо создать теорию о том, что с продвижением к цели, классовая борьба обостряется. И выпустить лозунг: если враг не сдается – его уничтожают. И сажать, и убивать, и выгонять. Жалость чувство вредное. Пропаганда должна быть поднята до уровня искусства, пропаганда словом, образом, всеми средствами, включая переименование городов, улиц, парков, стадионов, установку памятников вождям на всех людных местах страны… Философ при этом, при всех эти грязных и преступных делах, остается в тени. Он как бы ни при чем. Вторник, 26 июня 2012 года