(из интервью с Ивановым)


...Моя тема, тема провинции, не воспринимается аудиторией, сужу по критикам и блогам. Поэтому хочется о том же говорить в нон-фикшн. Сейчас я напоролся на Пугачева. Оказалось, в нем есть много того, чего не заметили Маркс и Пушкин. Но мне, как всякому человеку, глубоко сидящему в своей теме, кажется, что разговор по этой теме никому не интересен.

— Мне он крайне интересен.

— Ну, в общих чертах, пугачевщина впервые показывает настоящую Россию. Пугачев понес по российским окраинам искру: идею казачьего переустройства державы. Яицкие казаки подхватились с восторгом: их все устраивало, и они осадили Оренбург. Башкирам фишка тоже понравилась, и они поддержали восставших — но не остановились, когда Пугачев был разгромлен, потому что их цель была не казачья Россия, а отделение Башкирии от России, и пленение Пугачева для этой цели ничего не меняло. А рабочим Урала идея Пугачева не понравилась, потому что казачьему государству не нужны заводы, и крепостные рабочие сами по своему почину палили из пушек по крепостным крестьянам. Ну а на Волге годилась любая идея, лишь бы пограбить, как при Стеньке Разине. Получается, своим призывом Пугачев активировал четыре разных зоны России — казаков, башкир, рабочих и крестьян — и каждая зона отреагировала по-своему. Получается, Россия внутри многосоставна. Такую единицу состава я назвал цивилизационным феноменом. В основе его — ресурс ландшафта. Для извлечения этого ресурса создается технология. На Яике технология — рыболовство, в Башкирии — скотоводство, на Урале — металлургия, в Поволжье — землепашество. Технологии формируют социумы. На Яике — казачий круг, в Башкирии — племенные объединения, на Урале — горные заводы, в Поволжье — помещичьи усадьбы. Каждый социум создает свою культуру. Конечно, база везде — русская, российская. Но внутри нее отдельные элементы имеют разные статусы. У казаков главное — равноправие, у башкир — свобода, у рабочих — работа, у крестьян — собственность. Крестьянин не пойдет сражаться за работу, а рабочий не пойдет сражаться за свободу. Пугачевщина выявила, что Россия сложена не из классов или губерний, а из обширного разнообразия цивилизационных феноменов.

— Но тогда получается, что ни единой государственности, ни общей веры в России быть не может.

— Почему же так мрачно? Может быть единая государственность, только не в виде неподвижной пирамиды, а в виде некой динамической машины, которая способна двигаться внутри себя. И власть не раз демонстрировала такую способность к внутренней грации. Вот башкиры, к примеру: власть записала их в крестьян, а они были скотоводы и потому требовали общинной собственности на землю, личной свободы и местного самоуправления. Власть двести лет — от XVI до XVIII века — окрестьянивала башкир и получила десять бунтов. А потом Павел I догадался — и записал башкир всем народом в казаки. И бунты кончились. Уже через полтора десятка лет башкиры вместе с казаками и солдатами дружно входили в Париж. Или же другое: заводы изначально подчинялись губернаторам, и все шло вкривь и вкось, потому что заводчик — не помещик. У помещика одна только прибыль от крестьян, а заводчику надо покупать машины, инженеров… Крепостной мастер не может работать у заводчиковой доменной печи на барщине, а потом на своей доменной печи — для себя. И Петр I взял да и учредил особую структуру, которой переподчинил все заводы разом, в какой бы губернии они ни находились. И через полвека Россия стала мировым промышленным лидером — единственный раз за всю свою историю. Вот блестящие примеры, как государство мудро уловило суть цивилизационного феномена и оформило его юридически правильно, с учетом обоюдного интереса. Бывали и отрицательные примеры — скажем, совнархозы. Похоже, не работает и механизм подобного же рода — госкорпорации. Важно понять Россию: какой есть ресурс, какая нужна технология для его освоения, какие права надо дать местному социуму, который обслуживает эти технологии, чтобы ресурс приносил пользу всем. Я предлагал эту идею сделать основной при организации российского павильона Шанхайской выставки 2010 года: рассказать про уникальные цивилизационные феномены России — от феномена Строгановых как аналога Ост-Индских компаний до феномена, скажем, бардовского движения как аналога хиппи. Но мне сказали, что про Незнайку креативнее. Что ж… А вера — вопрос в данном случае не главный.