Фотографии видела. Сожалею.

Тут Вам на запрос разом и про количество и про качество христиан и про их положение:

[www.fagma.com]

"Судьба православных приходов и христиан разного толка в Чечне и Ингушетии в 90-е годы — одна из самых страшных, пока еще до конца не описанных и не осознанных страниц в истории Церкви за весь период ее истории. Но эта страница истории тщательно затирается как православными иерархами в России так и их протестантскими собратьями по службе.
В 1991-ом году в Чечне и Ингушетии было 11 православных приходов. В 1999-ом — ни одного. За время чеченской независимости было УБИТО НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ ТЫСЯЧ русских людей. Многих из них убивали именно по религиозному признаку. Мученический подвиг солдата Евгения Родионова, которому отрезали голову за отказ снять нательный крест, стал известен всему миру. Сербская Православная Церковь канонизировала Евгения Родионова, но Русская православная церковь в канонизации солдата-мученика отказывает.
Много подвигов веры осталось безвестными. Первой ритуальной мученической смертью было убийство сунженского казачьего атамана Александра Подколзина. После избрания Александра Подколзина на казачьем круге атаманом, он сказал: « Я знаю, что эта должность принесет мне смерть». Жить ему оставалось меньше года: в апреле 1991-года в праздник Светлого Христова Воскресения он был зарезан ингушом на православном кладбище города Карабулак.
До сих пор в терско-сунженской станице Асиновская стоят стены оскверненной и сожженной православной церкви. Летом 1992-го в ней был совершен погром, около 30 налетчиков разбивали утварь, расстреливали из автоматов иконы, а над священником — настоятелем ассиновской церкви налетчики надругались прямо у алтаря. В 1997-ом уже новый настоятель Ассиновской церкви был убит.
Мученическую смерть приняли настоятель грозненского храма отец Анатолий Чистоусов и настоятель храма в станице Орженикидзевской (Сунженской) отец Петр Сухоносов. Оба они были похищены и погибли в чеченских застенках. Обезглавленные останки отца Анатолия через несколько лет были обнаружены закопанными на школьном футбольном поле в одном из чеченских сел, о. Петр Сухоносов исчез бесследно.
В то же время был похищен и священник Филипп Жигулин, его заключили в чеченский концлагерь, подвергали пыткам и истязаниям. Выжил он воистину чудом. Убийство православного священника произошло так же и в Кабардино-Балкарии: в городе Тырныауз в 2001-ом году был зарезан у церковного алтаря отец Игорь Розин. Это убийство, объявленное официальными властями КБР действиями психопата-одиночки, — явное следствие ведущейся на Кавказе против православия войны.
В последние годы на Кавказе было бесчисленное множество случаев истязаний, издевательств и притеснений по религиозному признаку. В казачьей станице Червленой в 1992, на заре «независимой Ичкерии», чеченская молодежь, выстроившись «коридором» у входа в православный храм плевала в лица идущих на службу людей. В станице Наурской, сотрудники масхадовской «шариатской госбезопасности» устроили обыск-погром в маленькую церкви, созданной прихожанами в комнате административного здания бывшей автобазы.
После погрома и серии убийств жителей станицы, настоятель храма станицы Наурской иеромонах Варсанофий самолично организовывал эвакуацию жителей в селение Орловка Ставропольского края, где силами верующих был выстроен новый храм.
В 2006 году тогдашний президент Ингушетии Мурат Зязиков в станице Орджоникидзевской открывал после ремонта православную церковь. В ответ на жалобы о почти полном отсутствии прихожан (на тот момент около 20 стариков) для отремонтированного храма (куда священника привозили для служб под охраной) Зязиков сказал: «Давайте я буду вашим прихожанином». Неизвестно осознавал ли он, насколько страшно прозвучали эти слова, произнесенные мусульманином. По сути, они стали констатацией исполнения смертного приговора православию на территории, где еще недавно проживали десятки тысяч православных казаков-сунженцев. Как и экс-президент Чечни Алу Алханов экс-президент Ингушетии Зязиков, так же является кавалером ордена Сергия Радонежского Русской православной церкви.
Беспрецедентный в мировой истории теракт в Бесланской школе имел явный антихристианско— религиозный аспект. Что бы не говорили — православие исконная религия Кавказа, с своей многовековой историей. До появления на Кавказе мусульманства христианство было широко распространено среди осетин, адыгов и абхазов, следы христианства выявлялись в народной культуре чеченцев и ингушей. Но единственным народом, сохранившим до настоящего времени на Северном Кавказе христианскую веру, являются только осетины. Сейчас среди осетин православных около 70%, около 30% осетин мусульмане. В Осетии существуют также небольшие общины православных кабардинцев. Мусульманство и христианство в Осетии всегда сосуществовали мирно, что, наряду с исторической поддержкой осетинами России, всегда вызывало ненависть и злобу у кавказских мусульманских радикалов. Осетин провозглашали «народом-предателем», «отщепенцами в семье кавказских народов». Лидеры радикального исламизма и в 19-ом, и в 20-ом и в 21-ом веке призывали к «наказанию» этого христианского кавказского народа. Бесланское злодеяние во многом следствие этих призывов.
Органическая, глубинная ненависть к России, русскому народу и православному христианству свойственна немалому числу жителей Кавказа, особенно в Чечне и Ингушетии. Ненависть эта культивируется столетиями и транслируется через деятельность тайных мусульманских религиозных братств — вирдов, веками существующих в Чечне и Ингушетии.

В разжигание войны на Кавказе в девяностые годы вкладываюсь огромные средства. Из мусульманских стран Ближнего Востока на помощь кавказским «моджахедам» ехали арабские добровольцы, шел огромный финансовый поток. Многие миллиарды долларов, прямо или косвенно, направлялись на нужды кавказского «газавата». На эти деньги, не только закупалось оружие, но и строились мечети, обучалась в духе радикального ислама местная молодежь. В итоге к середине 90-х годов идеи ваххабизма -некогда чисто арабского религиозного течения, на Кавказе начинали вытеснять даже традиционные для региона формы ислама. В ряде республик, к примеру в КБР, обученные в Саудовской Аравии, Иордании и Турции молодые имамы попытались даже захватить власть в местных религиозных общинах. Зарубежные деньги тратились и непосредственно на борьбу с православием. В начале девяностых в Дагестане любой христианин, перешедший в ислам получал 1000 долларов, огромные, по тем временам, деньги. В хасавюртовском районе Дагестана в начале девяностых русских, под угрозой выселения, иногда силой принуждали принимать ислам. Еще в восьмидесятых годах в этом районе проживало много русских крестьян и терских казаков. Сейчас русских в районе нет вообще — это первая на Кавказе полностью «руссишфрай территориум». Только в бывших русских селах как напоминание о некогда существовавшем христианском населении стоят пустые, оскверненные церкви со сбитыми автоматными пулями крестами.
В другом районе Дагестана — Тарумовском, ранее полностью заселенным терскими казаками сейчас из христианского населения остались только старики. Молодежи и даже людей среднего возраста в Тарумовском районе практически нет. Православная община райцентра Тарумовка абсолютно бесправна. Несколько лет назад местный бизнесмен-дагестанец самовольно захватил территорию двора тарумовской церкви и построил на церковной земле магазин. Местный суд вынес решение в пользу захватчика. Православным старикам в кулуарах суда сказали: «Церковь у вас осталась. Что вам еще надо?». В Дагестане сейчас русских осталось около 2,5 % населения сосредоточенного в крупных городах и Кизлярском районе. А 30 лет назад русские составляли порядка 25% населения Дагестана. Война с христианством на Кавказе распространяется даже на мертвых: разрушение «чужих» кладбищ эффективнейший (и бескровный, «чистый») метод в этнических чистках. Много писалось об уничтожении и осквернении христианских кладбищ в Чечне. По мнению многих «борцов за чистый ислам» даже надмогильный христианский крест «оскверняет священную землю Кавказа». Уничтожение могильных памятников, минирование могил, вывоз на кладбища мусора и нечистот — все это использовалось и используется в психологической войне за «очищение чеченской земли от русских свиней».
В начале девяностых, в вышеупомянутом Хасавюрте, был свершен явно символический акт. Было уничтожено существовавшее в городе со времен кавказской войны русское воинское кладбище. Старинные надмогильные памятники были разрушены, могилы вскрыты и разграблены. На месте кладбища, в прямом смысле на костях русских воинов было построено женское медресе. Явно религиозным актом был так же совершенный группой чеченцев погром 2005-ом году на православном кладбище в калмыцком селении Яндуки, приведший, в итоге, к столкновениям с местным населениям и человеческим жертвам. Современная кавказская война есть война за души, и выигрывают ее враги России и христианства. В случаях, как например в Беслане, когда христианам требовалась духовная и материальная помощь, ее не оказывалось. Зато у исламистов и разного рода псевдохристианских сектантов средства и силы для работы с населением находятся всегда.
В настоящее время религиозная ситуация на Кавказе требует от Церкви чрезвычайных, особых, можно сказать мобилизационных форм работы. Требует активного внимания к нуждам и проблемам людей, быстрого реагирования на возникающие проблемы. Духовная и не только духовная война против православия требует и особых, применительных к ситуации методов деятельности. Но этого нет. Видно только активное строительство церквей, как в Чечне, так в других республиках. Но эти свеже-построенные церковные здания, для которых зачастую не находится прихожан лишь средство «лакировки действительности», попытки скрыть реальную картину катастрофичности ситуации.
Сокращение русского населения в кавказских республиках, исход из региона наиболее активной его части (особенно молодежи) — делают проблематичным само существование в будущем православия на Кавказе. Без прихожан церковный организм существовать не сможет. И никакое строительство новых церковных зданий ситуации не изменит. Как и вручение церковных орденов руководителям северокавказских республик.
В настоящее время у современной российской власти прослеживается явная тенденция к замалчиванию самого факта недавней войны на Северном Кавказе, стремление стереть у населения России саму память о ней. Внятного описания этой, недавно закончившейся (а вернее перешедшей в пассивную фазу), войны, духовных, социальных и политических причин ее возникновения, не велось и не ведется. Все сводится к универсальной формуле: «приказано забыть».
К сожалению, освещение современной религиозной ситуации на Кавказе строится по эму же принципу. Религиозный характер современной кавказской войны тщательно замалчивается. В современной России легче узнать об уничтожении православных церквей и сербских кладбищ в Косово, чем о судьбе церкви в Ассиновской или русского кладбища в городе Гудермес. Тему геноцида русских в Чечне в российских официальных СМИ затрагивать запрещено.

Все же несмотря на многостороннюю и плодотворную работу светских и церковных властей по налаживанию межконфессионального и межнационального мира на Кавказе ситуация там «далека от идеальной». И сейчас уже не только русские жители Кавказа или Кондопоги понимают: линия фронта проходит уже через каждый город, через каждый дом. Ощущение опасности для России и для православия осознается все большим числом жителей России. В этом контексте, вольно или невольно, роль Православной Церкви все более возрастает. Сама общественная ситуация требует от церкви ответов на актуальные животрепещущие вопросы российской жизни, выполнения особой общественной роли, далеко выходящей за рамки тех ролей которые отводились Церкви и в царской России и в СССР. Как бы ни хотелось некоторым высшим иерархам сохранить удобную и уютную позицию в системе «Церковь — светская власть», сама жизнь требует иного.



Послесловие. Ноябрь 2009 года.

«…люди, представлявшиеся мусульманами, обещали ему «отрезать голову» и «выпустить кишки наружу», а в одном из писем сообщили, что приговорили иерея Даниила Сысоева к смертной казни. Тогда Сысоеву пришлось даже обращаться за помощью в ФСБ, после чего угрозы в его адрес, якобы, прекратились, но через полгода снова возобновились. Как рассказывал сам священник, угрозы в его адрес начали поступать четыре года назад, после того как он провёл с бывшим православным священником, который перешёл в ислам — Вячеславом Полосиным два публичных диспута».
Трагическое положение христианства на современном Северном Кавказе — это лишь часть той глобальной трагедии, которая происходит со всем христианским миром. Резня христиан в «демократическом» Ираке, разрушенные церкви и монастыри в Косово, запреты на празднование рождества в Великобритании, попытки снять кресты в школах Италии — все это симптомы одной болезни, имя которой: разрушение базовых, фундаментальных основ христианской цивилизации. Аморализм, культ примитивно-гедонистических ценностей, распад базовых нравственных основ — вот следствие того, что современный человек уходит от Бога, от моральной кодификации, от сакрально-мистического начала в индивидуальном и общественном бытии. За бездушие массы — платят кровью святые и подвижники…
Если вернуться к Кавказу, то надо отметить очень страшный факт: российское общество, в том числе и православная его часть, показало крайнюю степень равнодушия и безразличия по отношению к бедам своих соотечественников на Кавказе. Привлечение внимания к «кавказской Голгофе» вызывало у «единоверцев» лишь раздражение и стремление закрыться, уйти от неприятной фрустрирующей информации. Сострадание, жалость, сочувствие — всего этого было очень, очень мало. А «христианской правозащите» на эту программу — денег из за границы не дают!? А бесплатно, по христианскому призванию — «сегодня дураков работать нет» Это раньше были диссиденты — правозащитники, за лагерные сроки работали! А нынешней «христианской правозащите» — почёт и деньги подавай.