С подачи Покровского увлечённо обсуждают душещипательную историю о тесных связях магната-старообрядца Саввы Морозова и пролетарского писателя Максима Горького и их обоих с большевистской партией: [supernovum.ru]

Тут, как говорится, не могу смолчать. При хоть сколько-нибудь конструктивном обсуждении этого животрепещущего и действительно интереснейшего вопроса ни в коем случае нельзя выбрасывать из рассмотрения по-настоящему ключевую фигуру всех этих взаимоотношений - Марию Фёдоровну Андрееву.

Перепощу пару матерьяльчиков из Сети:

"Кто убил Савву Морозова?"

О Савве Тимофеевиче Морозове в России чаще всего вспоминают как о человеке, материально поддерживавшем партию большевиков. Такую память сохраняли о нем долгое время находившиеся у власти коммунисты. Обычно еще добавляют, что Морозов был богатым текстильным фабрикантом.

На самом же деле у Саввы Тимофеевича Морозова, кроме паев фамильной фирмы огромного, мирового масштаба, ткацкого производства, имелись собственные рудники, лесозаготовки, химические заводы, больницы, газеты. Только благодаря его деньгам и небывалой щедрости возник и сумел выжить знаменитый МХАТ, ставший гордостью русской культуры. Клан фабрикантов Морозовых поддерживал и опекал многих деятелей искусства, в частности известного художника И. Левитана.

Да, Савва Морозов давал деньги и большевикам (или они умело вымогали их у него?), давал приют и легальное прикрытие руководителю боевиков РСДРП Леониду Красину, работавшему на его фирме главным электриком, и знаменитому революционеру Николаю Бауману. Возможно, именно порядочность фабриканта, эта его странная связь с очень опасными людьми и погубила мецената?..

ЛЮБОВЬ И ДЕНЬГИ

В начале XIX века крепостной крестьянин Морозов догадался создать собственную ткацкую мастерскую. Мужичек Морозов оказался весьма толковым мастером и оборотистым дельцом. Вскоре он уже сумел выкупиться из крепостной зависимости у барина и выкупил всю свою родню, которой было немало. Перебравшись в Москву, славившуюся своими купеческими традициями, основатель династии начал очень быстро расширять ткацкое дело и после смерти оставил каждому из своих сыновей по ткацкой фабрике с большим числом наемных рабочих.

К началу ХХ века семейство Морозовых, традиционно придерживавшихся старообрядческой веры, значительно разрослось и разделилось на несколько практически независимых кланов, имевших собственные производства и капиталы. Из них самыми богатыми и оборотистыми считались «Тимофеевичи», к которым принадлежал Савва Тимофеевич. В своей «вотчине» - подмосковном Орехово-Зуево - Морозовы владели практически всем: землей, фабриками, содержали за свой счет полицию, церкви, газеты, школы, больницы и прочее.

Внешне Савва Тимофеевич очень напоминал татарского мурзу - плотный, низкорослый, с жаркими, умными, чуть раскосыми глазами и широким, упрямым лбом. Получив блестящее образование (он окончил отделение естественных наук физико-математического факультета Московского университета, а затем успешно стажировался в знаменитом Кембридже), хитрый миллионер очень часто любил прикидываться полным недоумком, хотя отличался немалой подозрительностью и удивительным умением вести дела и делать огромные деньги, которому могли бы позавидовать подавляющее большинство современных предпринимателей. Савва Тимофеевич одним из первых в России стал широко использовать электричество, построив электростанцию, завозил из-за границы оборудование и немедленно перенимал новые технологии.

В деловых кругах о нем не раз с уважением говорили: «Широко ведет дело! Однако из расчета не выходит, вот что удивительно!»

О деловых качествах и фантастическом богатстве семьи Морозовых может свидетельствовать хотя бы такой факт: мать Саввы Тимофеевича - Мария Федоровна Морозова - на тот момент, когда стала вдовой, имела личный капитал в шестнадцать миллионов рублей, а к моменту смерти сумела его удвоить! Это были не просто большие, а фантастически огромные по тем временам деньги. Дореволюционные богатства Морозовых, пожалуй, можно сравнить только лишь с состояниями первой десятки западных миллиардеров сегодняшнего дня.

Савва Тимофеевич был принят в высшем свете, неизменно пользовался большим благорасположением премьер-министра Российской империи господина Витте и даже удостоился чести быть представленным и принятым самим императором Николаем Александровичем. Купца-миллионера награждали орденами и почетными званиями. Он был женат на красивой женщине - Зинаиде Григорьевне Морозовой (Зиминой), которая очень любила мужа и родила ему несколько детей. На своих фабриках Савва Тимофеевич всегда старался создать для рабочих самые благоприятные условия, и об этом даже ходили легенды.

Что же толкнуло этого незаурядного, умного человека на роковую связь с боевиками большевистской партии, отличавшейся крайней нетерпимостью, отъявленным цинизмом и являвшейся непримиримым врагом капитала? Естественно, только в том случае, если этот капитал не могла каким-либо образом заполучить в собственное распоряжение.

Ряд независимых экспертов, занимающихся изучением истории революционного движения в России, не без веских оснований полагают, что все началось с того момента, когда Савва Морозов взялся активно помогать создавать Московский художественный театр - впоследствии знаменитый МХАТ. В отличие от многих других московских толстосумов, только обещавших дать деньги театральному фанату из фабрикантов господину Алексееву, взявшему сценический псевдоним Станиславский, миллионер Морозов их действительно дал.

Станиславский искренне и наивно надеялся, что деньги даст на театр его богатая родня, но они сочли затею родственника абсолютно никчемной и не выделили ни копейки. Тогда он стал униженно просить меценатов, но откликнулся делом только один Морозов. Впоследствии на протяжении ряда лет театр фактически существовал только на его средства, поскольку был крайне убыточным, зато «благодарный» Немирович-Данченко буквально выжил Савву Тимофеевича из правления. Впрочем, подобных «благодарностей» миллионер-меценат получал в своей жизни много и до, и после Немировича-Данченко.

Морозов сам подыскал подходящее здание, в центре Москвы, дал деньги и принимал самое активное участие своими капиталами в создании будущей гордости российской культуры, но потом вся слава досталась не ему. Мало того, о нем просто забыли и постарались стереть его в памяти.

Среди близких знакомых Станиславского, игравших на любительской сцене, была супружеская чета, выступавшая под сценическим псевдонимом господ Андреевых. Их настоящая фамилия - Желябужские. Глава семьи имел чин действительного статского советника, что по табелю о рангах соответствовало штатскому генералу, и занимал весьма высокий пост в российском железнодорожном ведомстве.

Его жена - Мария Федоровна Андреева (Желябужская) - происходила из обедневшей дворянской семьи. Ранее ее отец служил главным режиссером в императорском Александринском театре. Мария в юности начала карьеру профессиональной актрисы, однако вскоре вышла замуж. Но впоследствии она вернулась на любительскую сцену, а затем и на профессиональную - в МХАТе.

Через студента - репетитора своего сына-гимназиста - впечатлительная мадам Желябужская познакомилась с революционно настроенной молодежью и постепенно, как втягиваются в страшную наркоманию, вошла в деятельность боевой организации РСДРП, которой руководил Леонид Красин. Андреева-Желябужская получила партийные псевдонимы «Феномен» и «Белая ворона». Естественно, не на шутку увлекшийся ею Савва Тимофеевич Морозов ничего об этом не знал. Андреева постоянно и умело вытягивала из него крупные суммы, и он, ослепленный безответной страстью, давал деньги тем, кто цинично использовал его и намеревался вскоре уничтожить как класс...

НЕСЧАСТНАЯ ЛЮБОВЬ

В одном из частных писем к актрисе, видимо, не подозревавший о тесных связях Марии Андреевой с большевиками, интеллигентный и мягкий Станиславский горько упрекал ее за недопустимо пренебрежительное и совершенно ужасное отношение к ярким чувствам такого достойного и очень порядочного человека, как Савва Тимофеевич Морозов. Но на успевшую насквозь пропитаться большевистским цинизмом Марию Федоровну письма не произвели никакого впечатления.

Скорее всего, именно при ее тайном посредничестве на предприятии Саввы Морозова получил уникальную возможность легализоваться глава боевой организации РСДРП Леонид Борисович Красин. В одном из подмосковных имений Морозова работал ветеринаром Николай Бауман. Жена не раз говорила Савве Тимофеевичу: «Гони его скорее вон! Я просто кожей чувствую, что этот немец - человек без чести и совести. Дай ему волю - он нас поубивает! У него глаза убийцы!» Позднее его самого убили прямо на улице, неподалеку от Лефортова, в период беспорядков 1905 года.

Получая от Морозова хорошие деньги (а, вполне возможно, вымогая их у него), большевики не раз писали в своей «Искре» заведомую ложь о положении рабочих на предприятиях миллионера: якобы люди там жутко голодали и умирали пачками от непосильного труда. Такова оказалась одна из форм их искренней «благодарности» тому, кто давал деньги на существование их печатного органа и надежно прикрывал от политической полиции партийных функционеров, по большому счету, занимавшихся тривиальным бандитизмом и совершавших уголовно наказуемые преступления с ограблениями банков. Это громко называлось «эксами». Погибавшие при этом ни в чем не повинные люди в расчет совершенно не принимались.

Вскоре Андреева сошлась с Максимом Горьким, но верный Морозов, несмотря на этот удар, как прежде, продолжал выполнять ее прихоти: дело касалось преимущественно денег. Как можно больше денег на партийные нужды! Или миллионера большевики сумели крепко взять за горло и он пытался откупиться? Это осталось неразгаданной тайной.

Большевики сумели подбить рабочих Орехова-Зуева на вооруженное выступление, которое жестоко подавили войска. И тут у Саввы Тимофеевича произошел душевный надлом. Нет, он не сошел с ума, как пытались представить впоследствии коммунисты, но почувствовал полную опустошенность. Он потерял веру в людей и женщину, в которую был влюблен. Фабрикант вернулся в семью. Жена его приняла, поняла и даже родила ему сына, но Морозов прекрасно видел: до конца она его никогда не простит.

Рабочие, для которых он старался создать лучшие в России условия: строил больницы, детские сады, жилые дома - тоже его предали. Театр, которому он отдал множество сил и средств и который без него просто не существовал бы в природе, получив деньги, отринул его руками своих завистливых и жадных до славы и почестей художественных руководителей. «Экий омерзительный человек, в самом деле! - в сердцах однажды воскликнул Савва Тимофеевич, крепко поругавшись с Максимом Горьким. - Зачем он представляется босяком, когда все вокруг отлично знают, что его дед был богатым купцом второй гильдии и оставил семье большое наследство?»

Пролетарский писатель присочинил, если не сказать грубо - лгал, что Савва Морозов якобы охранял его и повсюду ходил за ним с браунингом в кармане, чтобы на Горького не могли покуситься черносотенцы и агенты охранки. Это вызвало у Саввы Тимофеевича только бурное негодование. И, в довершение всего, после жутких потрясений, страна не получила обещанного парламента. Морозов даже нагрубил из-за этого тонкому политику Витте, неизменно относившемуся к Савве Тимофеевичу с большой симпатией.

Но самым неприятным сюрпризом для большевиков стало то, что миллионер-фабрикант после событий 1905 года наотрез отказал им в финансовой поддержке. Он воочию увидел, что принесет России большевизм, и не желал вскармливать его, как собственного убийцу и могильщика. Известно, что Леонид Красин неоднократно обращался к Морозову за деньгами и даже угрожал ему кавказскими боевиками, но получал неизменный твердый отказ.

За Морозовым постоянно следили какие-то подозрительные люди. Красин и его компания пытались уверить фабриканта, что это агенты царской охранки. Но на самом деле это были люди большевиков: на Морозова пытались оказать психологическое давление. Не исключено, что именно Мария Андреева и Максим Горький специально распускали слухи о том, что Савва Морозов находится под домашним арестом, и семья решила объявить его сумасшедшим.

Все эти грязные домыслы совершенно не соответствовали действительности. Зинаида Григорьевна Морозова очень уважала и любила мужа, а Мария Федоровна неизменно относилась к сыновьям с материнской лаской и заботой. Как к старшему, так и к младшему. Но не забывала и замужних дочерей. Семья на общем совете решила на время спрятать Савву Тимофеевича от его прежних опасных знакомых и заодно дать ему возможность нормально отдохнуть и подлечиться. Вскоре вместе с женой фабрикант выехал за границу. Однако и там его выследили шнырявшие по всей Европе боевики большевиков, не терявших надежды получить деньги. Позднее Зинаида Григорьевна вспоминала, что около их дома во Франции постоянно отирались некие подозрительные личности.

Любопытно отметить, что в свое время, еще в период долгих ухаживаний за Андреевой, миллионер застраховал свою жизнь на сто тысяч рублей и, по ее настоятельной просьбе, отдал страховой полис актрисе. Сто тысяч представляли в те времена огромную сумму. Андреева бережно хранила страховой полис, а Морозов, даже после полного разрыва отношений, не потребовал его обратно. Почему? Неизвестно...

Савва Тимофеевич отдыхал в Канне, и туда к нему специально приехал Леонид Борисович Красин просить, умолять, требовать денег. Морозов в очередной раз наотрез отказал. И, обозленный неудачей, Красин уехал ни с чем.

Спустя несколько дней после его отъезда, 13 мая 1905 года, в самом дорогом отеле каннской Ривьеры, «Царском», в комнате, где отдыхал русский миллионер Савва Морозов, раздался выстрел. Когда в комнату вбежала испуганная Зинаида Григорьевна, она увидела мужа лежавшим на диване. Рядом на полу валялся небольшой никелированный браунинг - якобы именно с ним фабрикант самоотверженно охранял Горького в период революционных волнений. Окно было приоткрыто, и женщина увидела быстро убегавшего неизвестного человека: так она утверждала до конца своих дней.

На туалетном столике лежала короткая записка: «В моей смерти прошу никого не винить». Однако жена не раз говорила, что почерк мужа сильно изменен, и вообще, по своему характеру, Савва никогда не решился бы на самоубийство. «Почему он лежал с закрытыми глазами?» - спрашивала вдова миллионера.

А действительно, почему? Самоубийцы и убитые никогда не закрывают глаза, это за них делает другой человек. Кто это сделал для Саввы Морозова?..

Французская криминальная полиция не желала громкого скандала и страстно не хотела связываться с «этими сумасшедшими русскими». Поэтому французы официально объявили о самоубийстве фабриканта, и дело закрыли. Ведь есть записка! Мало ли что там говорит жена, то есть уже вдова. Женщина вне себя от горя, ее можно понять и посочувствовать. Но не более того.

Русской жандармерии тоже было совсем не до убийства миллионера-фабриканта - шел 1905 год. К тому же волей-неволей пришлось бы поднимать международный скандал, а этого никому не хотелось. Чтобы похоронить по православному обряду признанного полицией Франции самоубийцей Морозова (самоубийц не хоронили в освещенной церковью земле), пришлось скрепя сердце объявить: мол, Савва тронулся умом. Тогда его похоронили как положено. Чтобы как-то снять сильное напряжение, возникшее в Морозовском клане миллионеров, на похороны Саввы приехал сам московский градоначальник - граф Шувалов.

Вскоре мадам Андреева предъявила к оплате страховой полис на сто тысяч рублей. Как известно, сорок из них ушло на оплату разных долгов актрисы, а шестьдесят тут же забрала партия. Ряд экспертов абсолютно уверены: именно этот полис стал смертным приговором для известного русского мецената и промышленника. Для большевиков в тот момент это был единственный способ получить его деньги.

Но кто именно убил Савву? Этот вопрос остается без ответа...

[www.polemics.ru]


Почему ушел из жизни Савва Морозов?

26 мая 1905 года (13.05 по старому стилю) в каннской гостинице «Ройяль-Отель» был найден мертвым Савва Тимофеевич Морозов – один из самых влиятельных российских промышленников, человек новой формации, не чурающийся, впрочем, людей, которые поставили перед собой цель – свержение самодержавия. Именно он был щедрым спонсором российской социал-демократической партии, «отстегнув» на революционное дело очень приличные по тем временах средства.

Рядом с остывающим телом лежал никелированный браунинг. Но что удивило личного врача чудаковатого миллионера – руки на груди у покойного были сложены, глаза закрыты, а окно в сад распахнуто. Чуть позже неожиданно ставшая вдовой Зинаида Григорьевна расскажет каннской полиции о том, что, якобы, видела мужчину, который убегал из сада. Но версия самоубийства была очень выгодна обеим сторонам – и французской (это лишало необходимости заводить дело и расследовать преступление), и российской (неизвестно, к чему бы потянулись ниточки, если все тщательно расследовать). К тому же не последнюю роль в закрытии дела сыграла мать покойного – Мария Федоровна, которая прекрасно понимала, что если следствие установит, что ее сын активно помогал революционерам, это вызовет скандал, который, несомненно, может повредить бизнесу. Савву-то все равно не вернешь…

Но это было только прологом к бурным событиям. В первую очередь, семье Морозовых нужно было добиться разрешения церкви на то, чтобы похоронить покойного не за оградой кладбища (именно там находили свой последний приют люди, наложившие на себя руки), а непосредственно на кладбище. Но для этого нужно было противоречить самим себе – если это не самоубийство, то расследования не избежать. Пришлось предоставлять противоречивые сведения разных врачей о том, что роковой выстрел мог быть произведен в состоянии аффекта, что самоубийством вроде бы не считается…

В качестве неоспоримых доказательств были представлены следующие доводы. Во-первых, плохая наследственность, кое-кто из предков Морозовых страдал приступами шизофрении. Во-вторых, Одна сестра Саввы Тимофеевича наложила на себя руки, не сумев пережить измену мужа. Другая – сошла с ума и была помещена в приют. То есть, покойный не мог контролировать свои действия. И, наконец, вряд ли бы здравомыслящий человек предпринял такую попытку, зная, что у него в России осталось четверо детей – Маша, Тимофей, Люлюта и младшенький Савва, которого отец любил больше всего.

Как бы то ни было, но разрешение было получено. Морозова привезли из Франции в закрытом металлическом гробу, который, естественно, даже не открывали. А на Рогожском кладбище, где состоялись похороны, никакие речи над гробом произносить не разрешили. По официальной версии – у старообрядцев это не принято (весь клан Морозовых были старообрядцы), по неофициальной – об этом распоряжение отдала сама Мария Федоровна, не желая, чтобы всплыли какие-то неприятные подробности.

Все эти обстоятельства привели к тому, что по Москве долго гуляли слухи, что в гробу Морозова не было, он никуда и не уезжал из Европы, а скрывается где-то во Франции или Швейцарии. Но в России, так повелось с Лжедмитрия, люди не хотели верить в очевидное. Сначала Емельян Пугачев выдавал себя за «воскресшего» Петра III, потом, дескать, «мнимые похороны» разыграл император Александр I (а на самом деле он, якобы, окончил жизнь гораздо позже, в образе старца Федора Кузьмича). Нечто подобное произошло и с Саввой Морозовым. Впрочем, исторических мистификаций хватает и в нынешние времена. Вспомним, «открытие» Гитлера в Аргентине, или рассказ о том, что, мол, Юрий Гагарин вовсе не погиб в марте 1968 года, а был упечен в «психушку» за критику политического курса КПСС и лично Леонида Ильича Брежнева.

Масла в огонь подлила спустя несколько месяцев после гибели Саввы Морозова известная актриса Мария Андреева. То, что к ней Савва Тимофеевич «неровно дышал», было известно в Москве даже «самой последней собаке». Эта была вообще женщина вамп, которую боготворили и Станиславский, и Немирович-Данченко, а она, как бы им назло, вышла замуж за «босяка» Максима Горького. Так вот, эта дамочка явилась в банк и принесла страховое свидетельство, подписанное Саввой Морозовым, который завещал в случае самого непоправимого вручить 100 тысяч рублей предъявителю этого полиса.

И этот визит тоже стал доброй порцией гумуса, на котором могли щедро возрасти самые нелепые догадки и размышления. Как вам, например, такая версия? Савва щедро давал деньги революционерам и даже перевозил нелегально шрифты для подпольных типографий в то время, когда его любовницей была актриса Андреева. Но, не исключено, что аппетиты возлюбленной со временем резко выросли, она затребовала сумму, которую уже невозможно было «отстегнуть» втайне, чтобы это не стало достоянием гласности. И тогда Савва Тимофеевич сделал для себя мучительный выбор, отказавшись от содержанки. И в то же время, как человек благородный, он не мог ее оставить без средств, вручив страховой полис.

Не исключен и такой вариант: убедившись, что «дойная корова» революции уходит из-под контроля, террористы попытались заставить Савву передумать. И в случае несогласия, грозили просто застрелить. Морозов шантажу не поддался, и тогда последовал роковой выстрел.

А страховой полис на предъявителя мог и не предназначаться именно Андреевой. Давайте рассмотрим такой вариант: актриса не хотела расставаться с щедрым любовником, предпочитая и дальше «тянуть» из него денежки. Но он почему-то отказался это делать впредь. И тогда полис могли просто выкрасть…

Есть еще версия, которая на первый взгляд, кажется просто чудовищной. Смерть сына была выгодна его матери, Марии Федоровне. Дело в том, что в последнее время отношения между ними были далеки от идеальных. После «кровавого воскресенья», когда была расстреляна демонстрация трудящихся, которые несли петицию царю (по официальной версии 9 января 1905 года свыше 1000 человек убито и более 2000 ранено), Савва Морозов задумал произвести революционные преобразования на своих фабриках. Он задумал сделать так, чтобы часть прибыли распределялась непосредственно между рабочими. Могла ли этого допустить глава рода? Тысячу раз, нет! Она отстранила сына от руководства фабриками, на семейном совете было решено показать Савву врачам, которые и вынесли вердикт – фабрикант нуждается в срочном отдыхе. С этой целью и был выбран Лазурный берег. Но и это было на руку Марии Федоровне – французская полиция не стала заниматься делом о таинственной смерти ее сына.

Словом, недостатка в версиях и сегодня, спустя 102 года, нет.

К чему я вспомнил эту историю? К тому, что даже большие деньги (после смерти Марии Федоровны возрасте 80 лет, в 1911 году, оказалась, что она оставила после себя 29 млн 346 тыс. руб. чистого капитала, увеличив состояние мужа, доставшееся ей по наследству, почти в 5 раз) не гарантируют «счастья в личной жизни». Большой капитал – это огромный лайнер, который так и стараются облепить прилипалы. И распорядиться им правильно – тоже большой талант. Который при всей своей гениальности Савве Морозову так и не удалось реализовать…

[shkolazhizni.ru]