Любопытный пост в ЖЖ-сообществе ru_history:

Мемуары сверхинтересные (линк).

На первый взгляд, книга жутчайшая, все наполнено душераздирающими антисемитскими выпадами; такие книги обычно стесняются продавать в обычных книжных магазинах. Автор - человек невероятно тенденциозный (в православно-монархически-антисемитском тоне) и откровенно глуповатый.
Но чем дальше читаешь, тем интереснее становится. Кн. Жевахов, настолько прост и настолько убежден, что читатель поверит его однобоким трактовкам событий, что не считает нужным искажать или опускать какие-либо сведения, удовлетворяясь их тенденциозным объяснением. В результате автор насытил свои мемуары большим количеством "жареных" фактов, которые обычно мемуаристы стесняются сообщать. Результат по скандальности напоминает фальшивый дневник Вырубовой, изготовленный П.Е.Щеголевым.

Достаточно прочитать вложенную автором в уста митрополита Питирима (Окнова) апологию, защищающую митрополита от обвинений в гомосексуализме. Любой читатель, не подозревавший ранее об этом обстоятельстве, тут же воскликнет: "Вот п......с!".
Отличная парная книга к этим воспоминаниям - мемуары протопресвитера армии о. Георгия Шавельского (линк). Шавельский, как-то особенно ненавидевший Жевахова, не пожалел для него места в своей книге. В результате ряд событий рассказывается Жеваховым и Шавельским параллельно, но только с противоположными оценками.

Пересказ интересных мест.
Эпизод с иконой в Ставке. 1915 год. На собрание православного Братства св.Иоасафа врывается странный человек. Это военный врач полковник О. Он спешит сообщить удивительную весть - во сне ему явился св. Иоасаф и поведал сокровенную тайну: надо взять Песчанский образ Божией Матери  и пронести его по линии фронта, и Бог тут же дарует русской армии победу над немцами. Полковник подвергся большим неприятностям, пытаясь донести до мира свое послание - его держали в сумасшедшем доме. Жевахов встревожен - как же донести до Императора столь важные сведения. Люди в наше время совсем потеряли веру, и если он попробует передать информацию по официальной линии, то подвергнется, как доктор О., осмеянию и позору, а до Императора ничего не донесут. Жевахов решает передать сведения через Императрицу. Он ищет связи, и пересказывает свою историю нескольким придворным лицам,  и наконец через придворных чинов ему передают Высочайшее повеление Императрицы ехать с иконой в Ставку. Очень странно - Жевахову при этом не выдают никакого официального письменного поручения. Жевахов с помпой грузит икону в поезд и отправляется в Ставку. Вот поезд прибывает в ставку и о ужас! никто его не встречает. Где крестный ход, где звон колоколов? Наконец присылают простой грузовик, и икону отвозят в храм. Но для чудотворной иконы не приготовлено никакого места, и ее ставят на пол в углу! В храм приходит царь, проходит мимо иконы, ее не замечая. Жевахов догадывается, что никто не доложил царю о грядущем великом чуде и спасении России. Жевахов, негодуя, идет к протопресвитеру Шавельскому. "Да разве мыслимо носить эту икону по фронту?"- говорит Шавельский - "В ней два пуда весу!...Все это Ваша мистика; это Петербург  ничего не делает,ему и снятся сны, а нам ... некогда заниматься пустяками". "Так неужели Вы дерзаете вовсе не исполнить повеления святителя? - спросил я изумленно - Некогда! С утра до ночи люди за работою! - отрезал Шавельский." Великое чудо не может совершиться из-за маловерия и холодности Шавельского! Жевахов мечется, ищет пути, но все демонстрируют ему неодобрение.  И даже получает аудиенцию у государя. Но и Государь выслушивает его индифферентно. Икону на фронт не увозят, чуда спасения России не происходит, Россия в скором времени погибает.
Окончание истории от Шавельского, Жевахов уезжает из Ставки и забирает икону: "После этого Жевахов ударил по левой и правой створке (иконы), как бы невидимого врага в правую и левую щеку, закрыл таким образом футляр, схватил его подмышку и, злобно бормоча что-то, пошел к выходу. Сопровождая его, я вышел на паперть храма, где стоял ожидавший Жевахова открытый автомобиль. Подойдя к автомобилю, он бросил ее (икону) на сиденье, а затем вошел в него, запахнулся в свою Николаевскую шинель и уселся на икону. Когда Семейкин подбежал к нему и крикнул: «На икону сели, ваше сиятельство», то «сиятельство», не обращая внимания на это предупреждение, крикнуло шоферу: «На вокзал», и так уехало. Семейкин, повернувшись ко мне, сказал: «Какой же он сукин сын!» На это я ему ответил: «Вероятно, не получил награды»".
Речь В.Н.Львова в Думе. Циркулируют слухи о том, что Жевахов, по требованию Императрицы, будет назначен товарищем обер-прокурора Синода. Жевахов не верит слухам и не стремится к служебному продвижению. Он заходит к обер-прокурору Синода Волжину (не по делу, просто так). Вдруг Волжин начинает нервничать. "Куда бы Вас пристроить?". Он достает штатное расписание и начинает извиняющимся тоном объяснять Жевахову, что вакансии заняты, а никого просто так не уволить. Наконец, предлагается должность члена училищного совета. Благородный Жевахов отказывается. Вскоре депутат  В.Н.Львов произносит в Думе речь. Он сообщает что к Волжину нагло явился некто кн. Жевахов и требует от него найти должность с окладом не менее 10.000 руб. Вакансий нет, Жевахов напирает. Волжин вынужден придумать для него должность члена училищного совета и выделить деньги на  жалованье из сумм от свечей. Теперь каждый, кто ставит свечку, должен знать, что доход пойдет на содержание проходимца. Жевахов негодует и пишет опровержение. Премьер А.Ф.Трепов категорически запрещает публиковать опровержение.

Выводы и наблюдения.
1. Никто, кроме Вырубовой, не сознается открыто в связях с Распутиным. Все лица, единогласно признаваемые обществом за "распутинцев", отпираются от этой репутации как могут.
2. Распутинская партия в церкви находится в полнейшей изоляции. Там, где императрица давит прямо, ее креатуры продвигают. Как только императрица отворачивается, все начинают пакостить распутинцам как могут.
3. В Синоде (1916) морально тяжелая обстановка, он дезорганизован дрязгами. Сталкиваются прямой напор со стороны партии Распутина-Императрицы (меньшинство) и саботаж со стороны большинства. Митрополит Питирим так затравлен, что боится открывать в Синоде рот. Церковь практически неуправляема, раздражение против Императрицы огромное. Не удивительно, что впоследствии церковь в пять минут забыла про царя и стала молиться за Временное правительство.
4. Во время Гражданской войны (на территории белых) распутинцев избегают как чумы. Митрополит Питирим стал изгоем, он затравлен, живет в антисанитарии и нищете без малейшей поддержки коллег.
5. Искать служебного продвижения и наград, подбираясь к Императрице под предлогом православного благочестия - позор в глазах общества. Поразительно, что при этом подлизательство к Императору и старшей Императрице под любыми предлогами - совершенно нормальное занятие. Видно, что проблема не в подлизательстве или православности, а в совершенно одиозной репутации Императрицы.
6. Разного рода свары заслоняют собой приближающуюся революцию. Люди увлечены карьерными мелочами, и продолжают мечтать о всяческой фигне (орден), не подозревая, что через полгода все полетит к чертовой матери.

[community.livejournal.com]